Оставив спички, Мэдди поспешила вслед за подругой, подобрав шелковые юбки, чтобы побыстрее преодолеть волноотбойную стенку, спуститься по влажным ступеням к морю и подстроиться под неровный шаг запыхавшейся подруги.
Внизу у террасы все дышало тишиной и спокойствием. Возле каменной стены рябила вода, а местные дети, несмотря на поздний час, играли и плескались в Аравийском море. Они лазали по пришвартованным у берега рыбацким шлюпкам. Легкий бриз доносил из города запах пота тысяч людей вместе с тяжелым ароматом пыльцы, сточных канав и пыли. Мэдди почувствовала, как ветер овевает липкую от влаги открытую кожу спины и рук. Плечи ее расслабились, она ощутила блаженное спокойствие, которого не испытывала наверху, в сияющем напряжении роскоши. Зажав губами сигарету, она наклонилась к подруге, чтобы прикурить, вдохнула и закрыла глаза от резко наступившего головокружения.
— Интересно, что сейчас поделывают там, в старой доброй Англии, — произнесла Делла тоном, который ясно давал понять, что ей приятна мысль о том, что хоть в Англии могут делать все, что угодно, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что происходит здесь, в Британской Индии.
— Неужели ты совсем не скучаешь? — удивилась Мэдди. — Ни чуточки?
— Ни капли, — подтвердила Делла. Она искоса посмотрела на подругу, и в ее круглых глазах заплясали озорные огоньки. — Ты должна попробовать, по-настоящему поселиться тут. Это изумительное место, полное чудес и загадок.
— Тебе легко говорить, — возразила Мэдди, потому что знала, что у Деллы есть обратный билет с открытой датой. Она могла в любой момент вернуться к семье и друзьям в Англии, не сомневаясь в том, что снова их увидит.
— Пока мы плыли на корабле, ты же так ждала прибытия в Индию, — напомнила Делла.
— Знаю, — грустно согласилась Мэдди.
Но по пути сюда поездка казалась ей развлечением. Ее переполняли ожидания. Учеба в колледже осталась позади, все воспринималось как увлекательное приключение, которым можно наслаждаться перед тем, как приступить к размеренной работе учителем. К тому же ей нестерпимо хотелось снова увидеться с отцом. В отличие от матери, он навещал ее раз в два года в Оксфорде, где она жила у тетушки Эди — сестры отца. Когда Мэдди была помладше, она вычеркивала у себя в дневнике дни, оставшиеся до его следующего приезда, старательно продумывала вылазки на пикник, походы в театр и прочие подобные развлечения. Она блаженствовала, когда отец приезжал и оставался с ней подольше. В такие моменты она даже позволяла себе мечтать, что и мама однажды тоже приедет. Возможно, в глубине души она надеялась на более глубокие и близкие отношения с матерью, чем длинные чинные письма с иностранными марками. Однако за время между выходом лайнера компании «Пи энд Оу» из Порт-Саида и прибытием в суетный порт Бомбея у тети Эди и дяди Фитца в Оксфорде все разладилось, и Мэдди лишилась дома в Англии, куда можно было бы вернуться. Из-за дяди Фитца у нее там не осталось ни работы, ни средств, чтобы самостоятельно устроить свою жизнь. А мать еще больше замыкалась в молчании, как только Мэдди касалась вопроса о том, могут ли они с Ричардом помочь ей начать жить самостоятельно.
— Все наладится, — пообещала Делла.
Мэдди выдохнула дым и посмотрела сквозь него на звезды.
— Да, — сказала она. — Хорошо бы, чтобы так и было.
Да, в новогоднюю ночь, когда воспоминания о молчаливой Элис отодвинулись на задворки сознания, наверху играла музыка, а внизу смеялись дети, так несложно поверить, что впереди ожидают лишь лучшие времена.
— Как бы то ни было, — добавила Мэдди, — из одного надежного источника мне известно, что для того, чтобы привыкнуть к новому месту, нужен примерно год.
— Из какого же это источника?
— От отца.
— Вот и замечательно, — одобрила Делла. — Питер бы тоже с этим согласился.
Мэдди улыбнулась и спросила, чтобы продолжить беседу:
— Как ты провела Рождество?
— Великолепно! — воодушевилась Делла и принялась описывать поездку, о которой она умоляла Питера не рассказывать родителям. Она путешествовала по Керале
[2]: катания на лодках, божественные закаты, посещение прибрежных деревушек и ужины из свежепойманной рыбы, приготовленной на углях. Все это звучало действительно замечательно.
— Везет тебе, — позавидовала Мэдди. — А нашему Рождеству великолепия придавали лишь коктейли в клубе «Джимхана». Хотя наш повар готовил на обед индейку карри.
— Весьма в духе местных традиций.
— Если честно, — призналась Мэдди, постукивая по сигарете, — мне кажется, что карри туда насыпали больше ради маскировки, чтобы не чувствовался вкус несвежего мяса.
Никто понятия не имел, сколько времени несчастная птица прождала своего часа на рынке в ощипанном виде, поэтому неудивительно, что после ужина всем было нехорошо. «Тоже ничего, — сказал Ричард, обедая сухарями с водой на следующий день. — Немного подпорченное карри — хороший способ достичь идеального веса». — «И то верно», — согласилась Элис.
— С Гаем виделась? — полюбопытствовала Делла.
Мэдди застонала.
— Нет, опять ты за свое.
— Ладно уж, давай, расскажи, — подстегивала подруга.
— Делла, он же мне как дядя.
— Как очень внимательный дядя.
Мэдди не ответила и надеялась, что взгляд, который она метнула на подругу, поможет ей отвязаться от расспросов. Это, конечно же, оказалось тщетным.
— А знаешь, мне нравятся мужчины постарше, — сообщила Делла. — И Гай отлично вписывается в это мое представление. Просто на удивление, если хочешь знать.
— Не хочу.
— К тому же хирург. Ты только представь, что он умеет делать своим…
Мэдди ткнула подругу.
— Оу! — Делла расхохоталась и схватилась за подбородок. — Ладно, не буду.
— Слава богу, — Мэдди стряхнула пепел в море и глянула наверх, в сторону клуба, откуда доносились звуки регтайма. — Ну что, идем?
— Да, наверное, пора, — ответила Делла. — А то я начинаю волноваться, что Питер, не подозревая, что я уже тут, отправится домой, чтобы все ж таки привезти меня на вечеринку.
Питер не уехал. «Вот подлец», — выдохнула Делла. Он так и оставался на улице, выпивал за одним из круглых столиков со своей обычной компанией. Мэдди знала почти всех его приятелей по вечеринкам в разных клубах города. Общественная жизнь в Бомбее была весьма насыщенна, но проходила в довольно тесном кругу. В ту ночь она успела перетанцевать с каждым из знакомых молодых людей. Только один был ей незнаком — тот самый друг Питера. Он сидел, немного отодвинувшись от стола, и до его лица не доставали отблески мерцающих фонарей. В отличие от всех остальных мужчин, он надел не вечерний костюм, а простые брюки, рубашку и пиджак. Поэтому Мэдди глянула на него дважды, и ей снова стало любопытно, кто он.
