В конце концов это и становится решающим фактором. Конструкцию, носящую имя Калашникова, запускают в массовое производство на советских оружейных заводах и принимают на вооружение в Советской армии. В будущем оно украсит флаг одной из стран, свыше 50 миллионов людей воспользуются им в освободительной борьбе и в террористических актах. Во всем мире имя Михаила Калашникова станет самым известным русским словом, наравне с водкой.
Турин
Жизнь итальянского химика Примо Леви как будто бы меняется, становится к нему благосклонна.
Во-первых, Лючия, его серьезная невеста, месяц назад стала его любимой женой. Затем в его жизни появляется Франко Антоничелли, антифашист, туринский поэт, возглавляющий маленькое издательство «Франческо де Сильва».
Будет выпущена и книга Примо Леви, рассказ о нескольких годах рабского труда на «ИГ Фарбен» в Моновице, Освенцим. Значит, дни станут светлее, неволя покинет его тело, и сам он наконец обретет свободу? Ему двадцать восемь лет, и, пожалуй, он даже счастлив.
Издатель Антоничелли меняет название рукописи Примо Леви на «Se questo è un uomo»
[67] и отправляет ее в печать. Одиннадцатого октября книга напечатана тиражом 2500 экземпляров. Дешевая бумага, никакой рекламной кампании, но тем не менее.
Средний класс в Турине проявляет легкий интерес, выходят несколько рецензий. Это все. Ничего больше. Текст исчезает. Свидетельство остается неуслышанным.
Стокгольм
Нелли Закс дебютирует как поэт в пятьдесят шесть лет.
Новый и одновременно древний поэт. Новый, потому что раньше никто не писал так, как пишет Нелли Закс, в том числе и она сама. Древний, потому что в новой своей работе она вне того, что называется Здесь, Сейчас, Тогда и Вскоре. «Жить под угрозой», пишет она, означает «быть в открытой могиле без смерти».
Безродность. Не немка и не шведка, не иудейка и не христианка, не одинокая и не с кем-нибудь вместе, то и другое, не что-то одно, а рядом со всем этим течет смерть. Нелли Закс создает свою родину на языке ночи, место, где ни история, ни география не образуют границ и где живые и мертвые бродят вокруг друг друга, подле друг друга и обмениваются безмолвиями.
Кто-то должен поднять голос от имени того, чего больше нет. Кто-то должен наделить словом бессловесное и плотью — бесплотное. В маленькой квартирке в нижнем этаже дома с хрипящими трубами и свистящими кранами живет Нелли со своей матерью. Две женщины, младшая ухаживает за старшей, а одновременно ловит сигналы отсутствия и передает их дальше, как стихи. Поэт памяти? Память ощущений. Память истребления.
Ночью душа свободна от влияния окружающего мира, ночью влияют звезды, и наши сны отражают иной мир, в другое время незримый. На Бергсундсгатан, 23, под меридианом бельевой веревки, она соединяет себя с тем, чего больше нет, но что все-таки существует. Сидит, хрупкая, как воспоминание, и призывает тени мертвых, вбирает в себя, сгущает, делает зримыми, точно дым.
Она исполняет скорбный труд немецкой литературы, сказал кто-то. Первая претворяет отсутствие в искусство, говорит второй. Доказывает необходимость писать стихи после Освенцима
[68], говорит третий.
Тринадцатого октября в «Стокгольмс-тиднинген» выходит рецензия на ее немецкоязычный дебютный сборник, «In den Wohnungen des Todes»
[69]. Там ее именуют сестрой Франца Кафки, четвертой, духовной сестрой, наряду с тремя биологическими сестрами, убитыми нацистами.
«Сопровождаемое чем-то вроде холодной улыбки Франца Кафки, безымянное страдание обретает имя и форму. Автор как бы отходит назад от своих черно-белых образов, позволяя человеческому и ограниченному занять свое место в неограниченном и непостижимом…»
Однако Нелли Закс не сестра Францу Кафке. Ее братьями-поэтами станут совсем другие — шестнадцатью годами младший Гуннар Экелёф и двадцатью девятью годами младший Пауль Целан. У них она найдет единодушие, бессловесное и взрывающееся словами. Это она, это они — и молнии, дыхание, соль, скорбь. Глаз, рука, горло, дым и пепел.
Бегство становится преображением, рождающим поэта Нелли Закс. При свете звездного затмения
[70] она выводит «первую букву бессловесного языка». Вскоре последуют другие, но сейчас это она, она одна.
Роджерс-Драй-Лейк
Над высохшим озером взрывается звуковой барьер. Мало кто из летчиков верит, что такое возможно, человек не приспособлен к скоростям, превышающим скорость звука. Но пилот Чак Йегер доказывает, что они ошибаются, а вдобавок взрывает барьер сознания. Кое-что еще становится возможным. Что? Да все. Сверхзвуковые самолеты, прогресс, завоевание.
Польша
Бывший премьер-министр и лидер Крестьянской партии Станислав Миколайчик бежит из страны, чтобы спастись от тюрьмы и смертного приговора по обвинению в антикоммунистической деятельности.
Каир
Хасан аль-Банна приказывает своим «братьям-мусульманам» готовить джихад. Уже в понедельник 20 октября первый батальон отбывает на палестинскую войну.
Аль-Банна и верховный муфтий сообща анализируют палестинскую проблему: отдельные государства и их правительства должны заниматься только политической и дипломатической деятельностью. Если возникнет необходимость в войне, воевать будут сами палестинцы. Народы Лиги арабских государств согласно кивают и готовы платить. Они призывают по всему региону еще больше добровольцев, обучают их и вооружают.
Кашмир
Двадцать второе октября. Разгорается первая война между Индией и Пакистаном.
Голливуд
Режиссера Билли Холидей, Герберта Бибермана, допрашивает Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности (HUAC). Он состоит в коммунистической партии? В определенном профсоюзе?
Вместе с девятью коллегами Биберман ссылается на свое конституционное право не отвечать. Десятеро мужчин не желают ни подтверждать, ни отрицать. Не в пример другим подозреваемым кинематографистам принимают бой. В ходе публичного допроса они обвиняют в антиамериканской деятельности саму Комиссию. Согласно Конституции, каждый гражданин имеет право по собственному выбору принадлежать к любой политической партии, утверждают они, и вообще сама суть работы Комиссии противоречит гражданским правам.
Эти десятеро мужчин получают известность как «The Hollywood Ten», «голливудская десятка», и привлекают огромное внимание. Всех их заносят в черный список и впредь запрещают им работать в Голливуде. Всех десятерых приговаривают к тюремному заключению.
