Глава 21
Следующие несколько дней было тихо. Катя почти все время спала. Никто не мог понять, как можно так много спать, но ее старались не тревожить.
Как-то она проснулась от того, что ее тошнило. Мужа и сына в комнате не было. Добралась до ванной, умылась прохладной водой. Позывы немного отступили.
Хлопнула дверь. Она вытерла лицо полотенцем и выглянула из ванной.
– Катя! – улыбнулся вошедший Ярцев. – Я тебе гранатовый сок принес. Как чувствуешь себя?
– Ничего вроде… только спать хочется.
– Если хочется спать – спи, – он тревожился за нее и за ребенка. – У тебя живот не болит?
– Нет. Грудь болит, но так должно быть. Только все время состояние – как будто сил нет совсем, – пожаловалась она.
– Тогда спи. Главное, ешь, чтобы ребенку питание было. А с Сашенькой я буду. Мне все равно нечем заняться, пока мы здесь застряли.
– А что, новостей не слышно никаких?
– Тихо пока, – покачал головой он. Сел на край постели и вскрыл стеклянную бутылку с темно-красным гранатовым соком.
– Олега вчера хоронили. Как героя, с почестями. Диктор так и сказал в новостях, что Олег Дмитриевич принял смерть, как герой, и пал смертью храбрых от рук бандитов.
– Бандитов – это нас?
– Получается, что так.
Катя опустилась на постель рядом с мужем. Взяла у него из рук стакан сока и немного отпила.
– Ну, и черт с ним. А Ната как?
– Уже лучше. Увела Сашеньку во двор, на качелях покачать. Погода хорошая, теплая. Сирень цветет во всю. Тебе бы тоже воздухом подышать, родная.
– Мне пока и открытого окна достаточно. Сил нет никаких.
– Надо будет тебя врачу показать.
– Не надо.
– Не вредничай. Я договорился уже, нас примут. Кровь сдашь на анализ. Может, гемоглобина не хватает, что ты сонная такая. Или давление пониженное. Надо знать, что с организмом.
– Саш, – перебила мужа Катя. – Скажи, Ната очень переживает, что я Олега убила?
– Катя! Прекрати об этом уже! Ты свою жизнь защищала! И Нату, между прочим. Думаешь, я бы его после всего процветать и здравствовать оставил? После такого?
– Я не знаю… А как ты выбрался, Саша?
– Я бы не выбрался, если бы мама не умерла. Похороны Олегу все планы спутали. А Ринат, он ведь мастер выпытывать из людей информацию. Он такой мастер, что они ему спустя два часа кого угодно сдадут, а Олега через тридцать минут сдали. Ната вовремя успела о помощи попросить у Тураевых.
– И чуть за это жизнью не поплатилась. А зачем Олег так поступил с тобой, Саш? Я никак не могу понять…
– Нервы у него сдали. Подумал, что я приехал предвыборную компанию ему испортить. А там, как узнал, что у меня доля с завода немалая есть, решил заставить меня завещание подписать. А в завещании сказано, что после моей смерти доля эта переходит ему, как родному брату. Все законно, по правилам. Завод-то у нас легальный, Катя. Только мама, а потом и Ната все планы Олегу смешали. Успел Ринат меня найти раньше.
– Понятно.
– В общем, не забивай себе голову ерундой, Катюша. Пойдем лучше во двор, воздухом подышишь перед ужином. Посмотришь, как Сашенька на качелях качается. А завтра к доктору тебя свожу. Уже договорились в одной клинике, ждать будут.
– А Сашенька?
– А Сашеньку с тетей оставим. И хозяйка дома тоже с ним подружилась, кстати. Он к ней теперь за выпечкой бегает.
– Сам? – перепугалась Катя.
– Нет, конечно. Кто его самого отпустит? Но то, что у Наринэ есть вкусные пирожки с мясом, выучил.
– Ну, хорошо, если ты так настаиваешь, поедем, – смягчилась Катя.
– Давай, пошли во двор, – поднялся с постели Ярцев.
Стоял теплый майский вечер, почти лето. В углу двора действительно буйно цвела сирень и жасмин. Рядом, под навесом, Ната качалась вместе с Сашенькой на длинных, резных качелях, устеленных расписным пледом и украшенных декоративными подушками. Чуть поодаль, за круглым столиком играли в нарды мужчины. Все в форме. Катя подумала, что это охрана. Амира, который их сюда вез, сразу узнала. Глаза у него выразительные – карие, взгляд тяжелый, нахальный, густые брови вразлет, а борода, в отличие от боевых товарищей, ухоженная и красиво подстриженная. Если и бандит Амир, то очень красивый.
– Мама! – обрадовался Сашенька.
– Проснулась, мама? – улыбнулась Ната. – Садись с нами на качели, покачаемся.
– Только не сильно. Меня недавно снова тошнило, – с опаской покосившись на расписные подушки и плед, попросила Катя. Села рядом с Сашенькой, погладила его по головке. Тот привстал, полез целоваться.
– Ната, – Опершись плечом о стальную перекладину, нахмурился Ярцев. – Ну, вот скажи, почему ты платок не надела?
– Не хочу. Я русская, Саша. У меня свои обычаи. И всем здесь ясно, что я русская. И что я твоя сестра.
– Ната, милая, да у тебя волосы светлые! Ну, посмотри, как они на тебя все заглядываются, – бурчал брат. – Вот к чему все это? А если кто решит тебя украсть?
– Разве Ринат позволит меня украсть? Всем же ясно, что мы – гости. У нас свои правила, у них свои. Платье на мне длинное, запястья не видно даже. К чему платок? Катя ведь без платка вышла.
– Катя не блондинка. Да и все видят, что она со мной вышла. Она без меня не выходит. А ты красивая очень, Ната. И не замужем.
– Брось, Саша! У меня синяк с лица не сошел даже. И на лбу царапина. Какая тут красота?
– Я знаю, что говорю, Ната. Даже с этими временными изъянами ты красивая. Тебя никто не тронет, не посмеют, конечно. Но будет лучше, если ты волосы свои прятать будешь. Не дразни мужчин.
– Хватит, Саша. Мне хорошо и без платка. Я ничего предосудительного не делаю. Нам разрешили выходить во двор и качаться на качелях.
Ярцев фыркнул. Упрямая, не переспоришь. Как лишил ее сигарет, так все назло делает теперь. Как подросток, честное слово. «Ладно, это мы еще посмотрим, кто кого переупрямит», – сощурился он.
– Я завтра Катю в клинику отвезти хочу, на прием к врачу. Побудете с Сашенькой вдвоем? – стараясь подавить раздражение, попросил сестру он.
– Конечно, – улыбнулась Ната. – Утром поедете?
– Да. Нас в десять часов ждать будут.
– Вот и ладно. А мы с Сашенькой тогда после завтрака снова гулять пойдем.
– Только, если платок наденешь.
– Не приставай.
– Не наденешь, останетесь дома до нашего приезда.
Ната подкатила глаза и отвернулась.
На следующий день Ярцевы вместе с хозяином дома уехали в клинику.
