Нет, не хватило смелости. Мать вспомнилась. Нельзя разбиваться, пока мать жива. Она не выдержит, если и второго ребенка потеряет. У нее сердце остановится, если из троих детей у нее останется только жестокий и кровожадный Олег.
Ната сбросила скорость перед самым опасным поворотом и поджала дрожащие губы. Нельзя. Пока еще рано.
Всхлипывая, кое-как доехала до своей многоэтажки. Припарковала машину у тротуара, выбралась и, торопливо растирая по лицу слезы, заспешила домой. Ветер бил в лицо непонятной ледяной сыпью – то ли замершим дождем, то ли подтаявшими снежинками, и было трудно даже дышать.
Два года назад Ната приобрела роскошную трехкомнатную квартиру в одной из новостроек. Обставленная по последнему слову техники, идеально отремонтированная по дорогостоящему дизайнерскому проекту, квартира была ей в тягость. В ней все напоминало Виталика – они покупали ее вместе.
Наталья поднялась на лифте на пятый этаж и достала из сумочки ключи. Она знала – в холодильнике ее ждет одно единственное спасение от всех бед. Бутылка крепкого хереса, которая сможет на время расслабить нервы и даст спокойно уснуть.
Она вошла в квартиру, без сожаления бросила на пол норковую шубу и скинула с ног сапоги. Из гостиной высунула нос обычная серая кошка – такая же одинокая бедолага, как и Наталья.
– Привет, – кисло растянула губы в улыбке хозяйка и закрылась в ванной комнате.
Потом, до глубокой ночи она с бокалом хереса сидела в роскошной гостиной на диване, гладила свою облезлую кошку и пялилась в экран огромного домашнего кинотеатра.
В начале первого на сотовый пришло сообщение от Леночки.
«Зай, завтра заскочу на пару часиков. Ногти надо подкорректировать и губы снова сделать. Олежик любит, когда у меня губки бантиком, знаешь же. В одиннадцать буду. Целую в носик».
В груди всколыхнулась глухая ярость.
«Наколоть бы тебе твои губки таким бантиком, чтобы рот не закрывался!» – Наталья сжала сотовый в руке с такой силой, что на миг ей показалось – треснул экран.
«Заскочу в одиннадцать на пару часиков» означало одно – придется с утра звонить другим постоянным клиентам, извиняться за неудобство и переносить сеансы. А клиенты, между прочим, за дорогостоящие услуги косметологов платят. Пла-тят! А Леночка никогда не платит. От нее сплошные убытки. И все для чего? Чтобы Олегу нравилось, как она ему минет делает, прости господи!
Наталья отхлебнула из бокала терпкую коричневатую жидкость и раздраженно отбросила телефон в сторону. Кошка, мирно спящая под рукой, удивленно вскинула голову.
– Прости, – виновато потрепала тощее животное по редкой холке Наталья. – Я не хотела тебя будить.
Потом она вылила себе в бокал остатки хереса и с горечью уставилась на экран огромного телевизора.
Когда-то у нее был еще один брат – Саша. Вот кого ей порой страшно не хватало. Но Сашу семья похоронила много лет назад. Он водился с чеченцами. Они были его подельниками, с ними он торговал оружием и постоянно пропадал в зонах конфликтов. Там и сгинул. Без всяких почестей. Потому что нет никакого уважения тем, кто занимается таким гадким делом.
Наталья, в отличие от родственников, все ждала. Со своей подростковой наивностью в четырнадцать она верила, что Саша вернется. Ведь не может быть так, чтобы из-за их с Олегом конфликта он вычеркнул из жизни и ее тоже. В шестнадцать ее уверенность начала таять. В восемнадцать она потеряла свою способность иметь детей, а вместе с ней и надежду на все чистое и светлое. После неосторожного аборта, сделанного без наркоза, на чьей-то квартире, куда Олег насильно ее привез, она чуть не погибла от потери крови. В городской больнице ее едва смогли откачать.
Олег тогда сказал, что она виновата сама. А больше поддержать ее было некому. Саша их всех предал.
Наталья совсем захмелела от вина и тряхнула головой, чтобы прогнать прочь проклятые образы из прошлого. Потом вспомнила, что надо связаться с администратором, внести новый каприз Леночки по времени, и зашла на страничку фейсбук. Оттуда было намного проще списаться с администратором. Мессенджер отправлял сообщения прямо на экран телефона.
Они переписывались почти полчаса. Все переставляли клиентов, чтобы удовлетворить Леночкин запрос на губки бантиком и прочую ерунду. Когда управились, Наталья с облегчением выдохнула и одним махом допила свой напиток.
Нечаянно нажала на оповещения. Какой-то немке понравились ее фотографии. Немецким языком, как и пропавший старший брат Саша, Наталья владела в совершенстве. В их школе не было учителя английского, зато был учитель немецкого еще той, старой советской закалки. Потом, уже в колледже, тоже выбрала немецкий. Вот и понимала, и читать умела на немецком.
Ярцева… Однофамилица? Из Германии? И чего это залезла к Наталье на страницу? Заблокировать ее, что ли? Чтоб неповадно было на чужие фотографии засматриваться?
«Пожалуюсь на нее, но сначала погляжу, кто это такая. Я тоже имею право посмотреть ее фотографии», – решила она.
Зашла и обомлела. В браке с Александром Ярцевым. И фотографии. С Сашей и маленьким ребенком.
Наталью начало трясти. Она впивалась глазами в фотографию на маленьком экране телефона снова и снова, и никак не могла себе поверить. Пыталась найти аккаунт Александра. Вбивала и на немецком, и на русском, и на английском, но тщетно. Брата в сетях не было.
Но как? Как такое может быть, что Саша живет в Германии?
«Может, просто похож?», – доставая из пачки трясущимися руками сигарету, успокаивала себя она. Ната знала, у Саши была одна жена – Лиза. А эта – совсем другая. Не Лиза, Катерина. Неужели соблазнила и увела?
Мысли, дикие, необузданные, нетрезвые кружились в голове, душили, не давали вздохнуть. Как такое может быть? Почему Саша их всех бросил? Ее, маму, Лизу? Почему он уехал в Германию с какой-то рыжей Катей, и ни слова не сказал своим? Как мог завести ребенка – и снова никому не слова?!
Да у мамы инсульт случился, когда он вместе с Лизой из дома навсегда уехал! Все Олега простить не могла за предательство брата…
Губы задрожали и из глаз брызнули слезы. Горечь от предательства Саши подкатила к горлу, и душила отчаянием. Как он мог? Как мог их всех предать?
Спустя полчаса она успокоилась. Вытерла глаза, снова полезла в пачку за сигаретой. Закурила и еще раз посмотрела на фотографии.
Как же выяснить? Саша это или не Саша? А если Саша? Как же будет ей обидно, что он так жестко с ними поступил. Выход один – связаться с этой немкой Катериной. Может, она и не немка, а тоже русская? А почему тогда молча фотографии лайкает, и ни слова не написала? Дружбу не предложила? Вроде как есть такая Наталья Ярцева, и есть. Блондинка, красивая, лайкну-ка ее фото. Наверное, она тупая, как пробка, эта Катерина, если просто лайк поставила и из сети вышла.
Почему-то Наталья начала злиться на рыжую самозванку, посмевшую пометить в своей истории «в браке с Александром Ярцевым» и выставляющую фотографии, на которых она с ее братом.
