Проведя несколько дней после прибытия в радостях, Левон, которого беспокоило плачевное положение его государства и который давно лелеял далекоидущие планы по его переустройству, осведомился насчет состояния казны. Кроме царского имущества, в ней должно было храниться 100 тысяч дукатов, которые ему предложили раньше. Каково же было его разочарование, когда он обнаружил казну пустой, и единственное, что в ней еще оставалось, как рассказывает Дардель, – это была корона. Напрасно ему старались объяснить, что регентскому совету приходилось не только откупаться от мусульман деньгами, но и таким же образом утихомиривать вождей разных партий в самом Сисе. Царь не удовлетворился этими оправданиями и, просмотрев счета с расходами, посчитал их чрезмерными. Затем, вслед за открытым разоблачением церковников, баронов и народа, он бросил в тюрьму Мариам, вдову Костандина ш, и барона Басила, как виноватых в растрате. Однако он намеревался великодушно даровать им прощение в день коронации.
Левон хотел, чтобы его короновал римский епископ, но его решение вызвало такое недовольство, что он согласился провести двойную церемонию, сначала по латинскому обряду, потом по армянскому. Коронация состоялась в церкви Святой Софии в Сисе 14 сентября 1374 года. Царица Маргарита Суассонская была коронована на той же церемонии.
Эта двойная коронация политически была очень серьезной ошибкой, поскольку армяне, столь же нетерпимые к инакомыслию в своих религиозных взглядах, сколь и византийцы, увидели в католической церемонии оскорбление григорианского богослужения, и позднее их недовольство выразилось в форме предательства.
Казна опустела, в стране царила разруха, а враги захватили все провинции и города, кроме Аназарба, Сиса и нескольких замков в их окрестностях. Армия молодого египетского султана Шабана аль-Ашрафа беспрепятственно господствовала над большей частью Киликии, а два тюркских вождя – Даудбаш и Букабир (Абу-Бекр) – заняли окраины Сиса, причем каждый командовал 11 тысячами человек. Однако эти варвары не выказывали вражды к армянам; их великодушие доходило даже до того, что они снабжали столицу и соседние замки необходимым продовольствием. Даудбаш прислал Левону подарки в день коронации, и царь Армении, думая, что с ним будет легко договориться, послал ему дары в ответ, намереваясь прощупать возможность возобновить перемирие на прежних условиях. Однако царь в своих расчетах не принял во внимание настроения своих подданных.
Эти трагические дни не только не помешали недовольным среди армян поднять вопрос об обряде в день коронации, но те же самые люди специально добивались развязывания войны, донося Даудбашу ложные сведения. Три месяца Сис находился в осаде. Однако латинские арбалетчики нанесли такие потери тюркам, которые бились без лат, что Даудбаш вернулся к прежнему договору, по которому обязался снабжать Сис необходимым продовольствием в обмен на выплату дани.
В то время в Каире жил армянский перебежчик по имени Ашот. Этот человек был сыном барона Ошина и братом вдовы Костандина III. Армянская партия, противостоявшая Лузиньянам, утверждала, что у Ашота есть права на корону, и уговаривала его прийти с египетской армией и овладеть царством.
Тюркский вождь Букабир, который отчасти находился под командованием Каира, по настоянию Ашота получил приказ добиться сдачи Сиса, заморив защитников голодом, и под тем предлогом, что он будто бы не получил обещанной дани, Букабир прекратил посылать продовольствие. В то же время враги Левона тайно предложили сдать город неверным. Предупрежденный своими шпионами о том, что город вот-вот будет атакован, царь собрал жителей в укрепленной части Сиса и в замке.
Нижний город, окруженный стеной, возведенной довольно недавно, едва ли мог оказать достаточное сопротивление, притом что царский дворец защищала крепостная стена, предохранявшая его от любых неожиданных нападений и окружавшая достаточно просторное пространство, чтобы укрыть в нем часть населения. В этой крепости, кроме дворца, располагались и другие здания, включая собор Святой Софии. Жан Дардель называет эту часть города бургом. Прочные оборонные сооружения находились довольно высоко на скале, глядящей на город; они составляли «шастель», замок, и В. Ланглуа дает следующее краткое его описание: «Сис-Калесси имеет овальную форму; у него трое ворот, три стены, и он вмешает различные здания. Из-за формы скалы, на которой он построен, замковые стены имеют неровную форму и неравномерную высоту. Крепость ограждена башнями и бастионами. Из-за неровной формы построек замок поделен на три части, покоящиеся на трех главных вершинах скалы. Эти сооружения разделяют пустые места, которые тем не менее взаимосвязаны через прорубленные в скале ходы вокруг утесов. Южная сторона, где стояла главная башня, была укреплена тщательнее, чем любая другая точка крепости».
Руины сисской крепости
15 января 1375 года Бубакир с 15 тысячами человек захватил нижнюю часть Сиса, которую разграбил, но верхний город и замок остались неприступными.
Как повествует Жан Дардель, чье свидетельство нельзя назвать беспристрастным, тогда состоялся акт гнуснейшего предательства. Те, кто так и не смог искренне принять унию армянской церкви с римской, и те, кто ненавидел латинский дом Лузиньянов, объединились с остальными недовольными и решили добиться мира раз и навсегда, сдавшись султану Египта. Католикос Погос (Павел) I (1374–1378) был одним из главных зачинщиков этой чудовищной измены, показав, что он предпочитает мирское господство исламских султанов духовному главенству папы. Семьдесят пять лет спустя та же религиозная непреклонность привела к тому, что древняя столица греческих императоров оказалась в руках неверных.
В ответ на призыв врагов Лузиньянов и папы эмир Сайф ад-Дин-Ишк Тимур, правитель Алеппо, прислал 15 тысяч человек на помощь тюркам, и 24 февраля египтяне волной прихлынули к стенам Сиса. Поняв, что верхний город не выдержит штурма, Левон оставил его и в ту же ночь поджег. После этого шага Армянское царство свелось всего лишь до сисского замка. Но и там среди защитников затесались изменники.
Более 30 тысяч врагов толпой окружили замок среди руин города и «бурга». Левон, чувствуя, что приближается последний штурм, собрал вокруг себя дворян и духовенство и призвал всех поклясться, что они сохранят послушание и верность христианской религии и своему государю, как и сам он поклялся на Евангелии, лежавшем в руках хебронского епископа, что умрет за Христа. В то же время он призвал дворян и священников разоблачить и наказать предателей.
Наутро мусульмане начали атаку, но единственной точкой, до которой они смогли добраться на крутых скалистых утесах, была ровная площадка перед воротами крепости. Осажденные энергично сопротивлялись; царь лично стрелял из арбалета и был ранен железным снарядом, который сломал ему челюсть и вырвал три зуба. Левон удалился в замок, чтобы перевязать рану, но и сарацины, которые несли большие потери, тоже вернулись в свои палатки.
В тот же вечер Сайф ад-Дин послал христианскому монарху письмо, в котором сообщал, что его «владыка султан послал сказать ему [Левону], что если он добровольно сдаст замок и станет сарацином, то он, султан, сделает его великим адмиралом и вернет ему всю страну». Левон с достоинством ответил, что скорее умрет, чем отречется от Бога, и предложил выплачивать дань султану, как в прошлом, если осаду снимут и вернут ему владения.
