В течение периода, когда Кан и Диаш совершали свои плавания, Жуан II собирал информацию о странах, до которых мореплаватели надеялись добраться. Если начинать торговлю с Индией, то было важно знать что-нибудь о географии индийского побережья, о политической и коммерческой ситуации в этой стране и по возможности установить предварительные контакты. Даже если (что казалось возможным, если судить по сообщениям Кана) вокруг Африки нельзя проплыть, то в Индию все еще можно было попасть, пройдя вверх по течению африканских рек или совершив путешествие через весь континент по суше, но для этого понадобились бы могущественные друзья в Африке. Отсюда и настойчивый интерес к пресвитеру Иоанну – полумифическому королю-священнику, которого все чаще в случайных сообщениях отождествляли с правителем христианской Эфиопии, находящейся где-то в глубине Африки. В Бенине и других местах на берегу Гвинейского залива португальцы слышали рассказы о могущественных властителях в глубине континента. Эти рассказы можно было бы отнести на счет любого из многочисленных эмиратов Западного Судана, но они в умах слушателей естественным образом ассоциировались с легендой о пресвитере Иоанне. Произвольные исследования рек Западной Африки не принесли никаких результатов. Оставалась возможность установить предварительные контакты с восточной стороны Африки. В 1480-х гг. ряд исследователей были отправлены в роли послов из Португалии в различные уголки Ближнего и Среднего Востока, чтобы узнать все, что только возможно, об Индии и по возможности установить отношения с пресвитером Иоанном. Самым успешным из этих португальских путешественников был Перу Ковильян, который покинул Лиссабон в 1487 г. – в тот же год, когда Диаш отплыл к мысу Доброй Надежды. Ковильян был плутом, которого раньше использовали в качестве шпиона в Испании и Марокко. Он путешествовал под видом купца-мусульманина (Ковильян говорил на арабском языке) через Каир и Суакин в Аден, откуда на арабской дау отплыл в Каликут. Там он провел разведку портов на Малабарском берегу, включая Гоа – место торговли арабскими скакунами в Индии. С Малабарского берега он отплыл в Ормуз – огромный торговый перевалочный пункт Персидского залива, а оттуда – в Софалу, где провел соответствующую разведку арабской торговли на восточном побережье Африки. После этого он возвратился в Каир, прибыв туда в конце 1490 г. До этого момента было бы еще возможно – всего лишь возможно! – проследить путь Ковильяна в наши дни, заменив Кувейт на Ормуз и Кочин или Коломбо на Каликут, так как маршруты движения парусных судов, которые он описывал, – это маршруты, по которым все еще ходят некоторые сохранившиеся до наших дней багалы и им подобные парусники; но только самые отважные и закаленные моряки пойдут на это. Однако после 1490 г. история Ковильяна, и так уже смелая, становится фантастической. Проведя несколько месяцев в Каире, он отправился в Мекку, переодетый паломником, – чрезвычайно опасный поступок, выходивший за рамки порученного ему дела. В конечном счете в 1493 г. после дальнейших приключений он добрался до Абиссинии (Эфиопии) и там провел оставшиеся годы своей жизни (умер в 1530 г.) как могущественный и доверенный (но, вероятно, пленный) слуга императора Эфиопии. Во время своего пребывания в Каире в 1490 г. он, однако, нашел гонца, чтобы отвезти отчет о своих путешествиях Жуану II. Если это письмо достигло короля – и хотя явных доказательств нет, есть причина верить в это, – то тогда у короля был не только отчет Диаша о морском пути в Индийский океан, но и свидетельский отчет о торговом пути в самом океане
[26]. Командир экспедиции мог получить указания, к каким гаваням направляться и – шире – чего ожидать там по прибытии.
Баррош пишет, что Диаш назвал свой мыс мысом Бурь и что именно король изменил это название на мыс Доброй Надежды. Переименование откладывалось несколько лет. Отсрочка в 10 лет между возвращением Диаша и отплытием Васко да Гамы требует объяснения. Естественно, плавания в Индию небольшие европейские королевства не могли предпринимать, не обдумав все как следует. Существовали политические проблемы внутри страны и споры о престолонаследии, которые отвлекали на себя внимание короля. В марте 1493 г. ситуацию запутало возвращение судна Nina Колумба – к португальскому берегу южнее Лиссабона, в устье реки Тахо (Тежу) – по словам членов ее команды – после пересечения Атлантики от самой восточной оконечности Азии. Утверждения Колумба по крайней мере требовали расследования, а возникшая дипломатическая ситуация – осторожного урегулирования. В 1495 г. умер дальновидный Жуан II, и, хотя его преемник Мануэл I с энтузиазмом относился к проекту в отношении Индии, переход королевской власти к наследнику неизбежно растягивал отсрочку в его исполнении. Помимо этих политических трудностей, такая отсрочка, вероятно, была необходима или, по крайней мере, желательна по чисто формально-юридическим причинам. Отчет Диаша о многих сотнях миль плавания вдоль берега по воле юго-восточных пассатов, с точки зрения моряка, был удручающим. Исследователь, наверное, и мог бы потягаться с такими условиями, но купцы не могли позволить себе делать это регулярно. Васко да Гама не пошел по пути Диаша, и, судя по инструкциям, которые он получил, есть основания предполагать – хотя явных доказательств этому нет, – что период в десять лет был потрачен на то, чтобы собрать информацию о циркуляции атмосферы в центральной и южной частях Атлантического океана, которую можно было бы получить лишь из экспедиций, о которых не сохранилось никаких записей.
Экспедиция Васко да Гамы была хорошо спланирована и организована, по всей видимости, с уверенностью, которая могла быть основана только на достоверных разведывательных данных. Сам он хотя и не был невеждой в навигации, был не профессиональным моряком, а аристократом, военным и дипломатом. Его корабли, за исключением Вето, были не каравеллами, a naos — кораблями с прямым парусным вооружением и 20 пушками на всех, загруженными товарами для торговли. Так что это было не плавание с целью совершить открытия, а вооруженное торговое посольство. У да Гамы в экспедиции было 170 человек – некоторые из них ходили в море с Диашем. Все они были хорошо вооружены. Флот снаряжался под руководством Диаша, и сам выбор типа кораблей наводит на мысль о надежде, основанной на знании, поймать попутные ветры. Это предположение подкрепляется маршрутом да Гамы, который в Атлантическом океане был близок к тому, которым впоследствии ходили целые поколения торговых судов Ост-Индской компании. Покинув Лиссабон в июле 1497 г. с Диашем на одной из каравелл, флотилия проплыла между Канарскими островами и берегом Африки и направилась с попутным ветром к островам Зеленого Мыса. Да Гама запасся водой на остров Сантьягу и преодолел тропический штиль, сначала решительно повернув на юго-восток (на этом отрезке пути Диаш покинул экспедицию, оставшись на Золотом Берегу), а затем шел на юг до тех пор, пока не поймал юго-восточный пассат и не изменил курс на юго-запад. Поворот на юго-запад наперерез пассату опасен тем, что можно очень быстро заплыть слишком далеко на запад и оказаться с подветренной стороны от мыса Сан-Роки (Бразилия). По этой причине современным парусным кораблям рекомендуется пересекать экватор как можно ближе к меридиану Зеленого Мыса. Да Гама сделал именно так и прошел недалеко от берегов Бразилии (открытой позже в 1500 г.), взяв курс на юго-запад. В последнем квартале года – когда происходило плавание да Гамы – пассат обычно смещается к востоку приблизительно на 20° южной широты, давая возможность кораблям пройти более прямым курсом на юг; и в районе тропика Козерога, где нет постоянного ветра, они обычно могут идти дальше на юго-восток до тех пор, пока не поймают устойчивые западные ветра, которые помогут им пройти мимо мыса Доброй Надежды. Да Гама повернул на восток слишком быстро (по современным правилам) и случайно наткнулся на сушу в районе бухты Сент-Хелина (Святой Елены) приблизительно в ста милях к северу от мыса Доброй Надежды. По стандартам того времени его навигация была необычайно точной. Он находился в море 13 недель – это был самый долгий морской переход, совершенный европейскими моряками вне видимости земли.
