Молодые люди (всех полов) говорят, что хотели бы услышать от родителей советы по эмоциональной близости: как начать отношения, что значит зрелая любовь, как избежать разбитого сердца (или, лучше сказать, как увидеть в этих мучениях потенциал для роста), как решать конфликтные ситуации и как пережить расставание
[207]. Не нужно быть мегауспешным в собственной романтической жизни, чтобы поделиться мудростью. «Мы зря переживаем из-за этих разговоров, — говорит Ричард Вайсбурд, директор проекта “Не будь равнодушным”. — И совсем не переживаем из-за гораздо более важного разговора: как рассказать детям о смелости, и чуткости, и дисциплинированности, и нежности, и практичности, которые необходимы, чтобы любить другого человека?»
На самом деле, как утверждает Эндрю Смайлер — психолог, специализирующийся на поведении мужчин подросткового возраста, — многие парни предпочитают интимную близость с теми, кого они знают, кому они доверяют и с кем им комфортно. В отличие от общепринятого мнения, что «парни всегда этого хотят», Смайлер изучил поведение гетеросексуальных учащихся старшей школы и пришел к выводу, что для парней самый большой мотиватор для секса — не физические аспекты, а эмоциональные: секс как выражение любви или желания выстроить с девушкой близкие отношения
[208]. «Ребята говорят, что хотели бы иметь девушку, с которой можно ходить на свидания, — говорит Смайлер. — Особенного человека, который поддержит их в любой ситуации, с кем можно поговорить обо всем на свете, особенно о том, что нельзя упоминать в разговоре с друзьями-мужчинами. Но случайные связи не принесут этого».
«Мы, взрослые — родители, педагоги, эксперты, — можем спросить парней, какой сексуальный опыт им нужен, — продолжает он. — Я не имею в виду, хотят ли они оргазма или нет, — важен контекст и качество этого оргазма. Можно выразиться более вульгарно и резко и спросить: тебе нужна партнерша только для того, чтобы мастурбировать в нее, или для чего-то большего?»
Дело не только в соитии
Постоянно приравнивая «сексуальную активность» к вагинальному проникновению, мы даем нашим детям повод называть другие действия — включая мануальный, оральный и анальный секс — не сексом, а следовательно, не подлежащим тем же правилам; это открывает двери для рискованного поведения и неуважения. Это также превращает секс в гонку за приз вместо ценного опыта, предполагающего симпатию, душевное тепло, близость, желание, прикосновение, возбуждение, интимность. Спросите подростка, кого он считает самым опытным человеком в плане секса: того, кто целовал партнера в течение трех часов, экспериментировал с чувственностью и общением, или парня, который напивается на вечеринке и обжимается с незнакомой девчонкой, чтобы набрать очки перед колледжем? (Намек: это не второй вариант.) Эми Шалет — социолог, изучающий сексуальность подростков, — определяет истинную сексуальную самостоятельность как умение отстаивать свои желания, ставить ограничения и вести себя ответственно в сексуальных отношениях
[209]. Лучший способ добиться этого — не спешить, проявлять внимание и доверие к партнеру.
Широкий взгляд на секс также предполагает разговор о ЛГБТ+. Гетеросексуалы должны понимать людей другой сексуальной ориентации, чтобы не демонизировать и не игнорировать их. Если ваш сын считает себя геем или бисексуалом, поддержка со стороны вашей семьи жизненно необходима, как вы понимаете, но этого недостаточно. Как с любым ребенком, все равно нужно сформулировать конкретные ценности относительно сексуальности, интимности и отношений. Нужно обеспечить достоверную информацию и ресурсы по всем видам интимных взаимодействий с партнером, включая анальный секс, безопасность и наслаждение, — иначе вы навредите своему ребенку. Важно также поговорить о доконтактной профилактике (ежедневных лекарствах, которые предохраняют от ВИЧ людей, находящихся в группе высокого риска) и других методах защиты от заболеваний. И если вы не хотите, чтобы ваш 16-летний сын заявлял, что ему восемнадцать, и сидел в Grindr у вас за спиной, нужно обсудить, как и где он может знакомиться с парнями своего возраста (особенно в старшей и средней школе), чтобы у него были те же возможности найти любовь и адекватный сексуальный опыт, что и у его сверстников-гетеросексуалов.
И вообще, дело не только в сексе
Как я говорила в начале книги, многие родители и активисты бросают все силы на то, чтобы противостоять сообщениям, которые девочки получают с раннего возраста и которые пропагандируют, что главное — внешность, и навязывают иллюзию постоянной сексуальной доступности. Когда моя дочь была еще крошкой, я обращала ее внимание на диснеевских героинь, чьи глаза больше, чем запястья («А твои глаза больше, чем запястья? Ты только взгляни на ее талию! Где у нее помещаются внутренние органы? В сумочке?»). Честно, сомневаюсь, что с сыном я разговаривала бы так же. Однако мальчики растут в той же искаженной, потребительской, женоненавистнической культуре, что и девочки. Мы осознаем, какой проблемой стала доступность порнографии, но не уделяем должного внимания пагубному влиянию мейнстрим-развлечений. Не забывайте, что бесконтрольное потребление любых медиа связано с высокой толерантностью по отношению к сексуальным правонарушениям, верой в мифы об изнасиловании, ранним началом половой жизни, рискованным поведением в сексе, большим количеством партнеров и стереотипным отношением к женщинам. Значит, мальчикам тоже нужен мощный противовес, чтобы у них сложилось объективное, реалистичное отношение к женщинам, мужчинам, сексу и любви. Честно говоря, без этого они вообще не будут смотреть на женщин как на людей, а секс будут воспринимать как то, что партнерша обязана делать для них, и то, что они могут делать с ней. Начните, когда они еще маленькие, предложив мальчикам книги, фильмы и другую информацию, где есть интересные, разноплановые женские образы. Обращайте внимание, когда женщины отсутствуют или мало представлены на экране или на спортивной площадке. Вмешивайтесь, даже если это раздражает парней, задавайте вопросы, чтобы они задумались, как медиа, которые они смотрят, представляют гендерные роли, фигуру (мужскую и женскую), расовые вопросы, секс (он ценится или он дешевый, есть ли уважение, принуждение, согласие). Эндрю Смайлер предлагает, чтобы во время совместного просмотра телевизора родители периодически спрашивали: «Как думаешь, такое может случиться в реальной жизни?», «Чего здесь не хватает?» или «Кого здесь не хватает?»
[210]. Это актуально в любой ситуации: когда герой вроде бы ведет себя как «настоящий романтик», но его действия больше напоминают навязчивое преследование, или когда герои сразу переходят от поцелуев к сексу за пятнадцать секунд, или целуются впервые, не испытывая ни смущения, ни неловкости. Одна моя подруга рассказала мне, что разрешает своему сыну выбирать музыку, когда они едут в машине, но, если слова песен унижают женщин или пропагандируют жестокость и наркотики, она выключает музыку и настаивает, чтобы они обсудили это. «Дольше двадцати секунд мы не слушаем ни одну песню», — сказала она, горько усмехнувшись.
