– Мне следовало понять, Кена. Ты слишком ласкова была. Слишком готова на всё. Ты знала о ночных забавах куда больше меня.
– Нет!
– Это не имеет значения. Теперь ты моя. И никто больше не должен тебя касаться.
Но Льеф не подошёл и не обнял её, и они продолжали стоять и смотреть друг на друга.
– Но это имеет значение, Льеф, – тихо сказала Кена и шагнула к воину, но тот отступил назад. – Тебе больно от того, что он сказал. И от того, что я не совсем твоя.
Льеф стиснул зубы и молчал.
– Но всё это не так. Были те, кто меня добивался. Это всё, что я сказала Руну. Но я никогда не хотела, чтобы они касались меня.
– А теперь у тебя не было выбора, так?
– Я не знаю! – Кена ещё шагнула вперёд и, прежде чем Льеф успел отступить, поймала его за запястья. – Я не знаю, Льеф! Но я хочу, чтобы ты каждую секунду был рядом. Мне не нужно ничьих других даров. Твой Рун… Он тоже предлагал мне золотой браслет…
– Замолчи! – рявкнул Льеф, вырываясь из её рук.
– Я не взяла! – прервала его Кена, тоже повышая тон. – Никогда не возьму!
Льеф высвободился и, поймав в ладони лицо Кены, до боли потянул вверх.
– Тогда зачем ты теперь позволила ему? – прошипел он.
– Я не… – слёзы навернулись Кене на глаза, и внезапно закончились все слова.
– Если бы я не появился, он бы взял тебя, так?
– Что бы я сделала?! – теперь уже Кена рванулась из его рук.
– Драться с ним! Ты женщина, но не дитя!
– Ты даже не дал мне ножа!
Льеф молчал. Какое-то время в комнате царила тишина. Затем Кена отвернулась и прикрыла руками глаза. Она боялась расплакаться, но сдержаться никак не могла.
Льеф не выдержал первым. Подошёл и обнял её со спины.
– Кена, перестань, – тихо сказал он, – я ведь сказал – я простил тебя.
Из горла Кены вырвался всхлип, но она повернулась и приникла к груди Льефа, как делала это всегда, когда нуждалась в тепле.
– Научи меня… – прошептала она, прижимаясь к плечу Льефа щекой. – Научи, как за себя постоять. Мне страшно. Я боюсь его. Но я хочу победить этот страх.
Льеф провёл рукой по волосам Кены.
– Разве братья тебя не учили? – спросил он.
Кена качнула головой.
Льеф поцеловал её в висок и сказал:
– Хорошо.
***
С ранних лет Льефа обучали быть воином. Такому воспитанию способствовала сама жизнь: с детства он видел вооружённых людей, брал в руки их оружие, ходил с родичами на охоту, убивал зверей и птиц в лесах.
– Будучи подростками, мы с Руном состязались друг с другом в прыжках с высоких гор, в перепрыгивании рек и ручьёв, лодок и людей. Когда подросли, то прыгали уже с разными тяжестями в руках или привязав груз к ногам.
Кена смотрела на то, как улыбка играет у Льефа на губах, и видела в его глазах такую светлую тоску, что трудно было не понять: что бы ни представлял собою Рун, для Льефа он брат – и будет братом всегда.
– Эти навыки затем не раз помогали нам в бою, когда требовалось быстро уклониться от пущенного копья или перескочить через посланный по скользкому льду щит. Рун даже как-то перепрыгнул через головы врагов, окруживших его – потом долго не мог об этом забыть, – Льеф усмехнулся и посмотрел на Кену. Та стояла на тренировочной площадке, кое-как удерживая в руках слишком тяжёлый меч.
Льеф обошёл Кену со спины и взялся за меч двумя руками поверх ладоней девушки. Кену тут же повело. Дрожь пробежала по животу, и в голове зашёлся шум.
– Часто случалось так, что, сражаясь против нескольких воинов, мне приходилось уходить в сторону знакомым с детства прыжком. Или в морском бою, когда драккары сходились бортами, перепрыгивать с корабля на корабль, – продолжил Льеф. – Вот так, понимаешь? – он переложил ладонь Кены так, чтобы та лучше контролировала меч.
Кена попыталась сосредоточиться на том, чем они занимались несколько часов. Она напомнила себе про Руна и про то, что случится, если она не научится стоять за себя, но это не слишком помогло – Льеф обволакивал её со всех сторон теплом, и Кене хотелось только таять в его руках – больше ничего.
Последние три дня Льеф вставал раньше обычного и возвращался в дом к обеду, чтобы затем идти тренировать её, но за эти три дня Кена так ничему и не научилась.
– Вдоль берега – множество скалистых островков-шхер, – продолжал рассказывать Льеф, и его дыхание опаляло жаром ухо Кены. – Там живут птицы. Так вот, мы соревновались, кто быстрее взберётся на отвесную скалу и спустится вниз с яйцом тупика.
– Оно такое вкусное? Это яйцо? – различила Кена собственный голос сквозь шум в голове.
– Что? Нет. Абсолютно противное. Главное было не победить, а участвовать в борьбе. По крайней мере, для меня.
Кена кивнула. Это она понимала. Не сдержавшись, повернула голову и коротко поцеловала Льефа. Тот замер на несколько секунд, ошарашенный. Кена обнаружила, что, стремительно набухая, плоть Льефа упирается ей в бедро.
– Не делай так… при всех, – сказал Льеф, совладав с собой.
– Я понимаю, – Кена повторила быстрый поцелуй. – Я буду осторожна, Льеф.
Льеф отстранился – взгляд его был немного зол – и, взяв со стойки с оружием другой меч, занял позицию напротив Кены.
– Нападай, – приказал он.
Даже теперь, будучи взрослым, в свободное от походов время Льеф продолжал упражняться дома с мечом, а иногда и показывал приёмы юношам при дворе конунга, когда те желали у него поучиться.
Льеф был хорошим наставником. Спокойным, терпеливым и твёрдым. Но именно от этого сочетания мягкости и непоколебимости Кена никак не могла сосредоточиться на учёбе. Ей казалось, что бархатистый голос Льефа ласкает её, как ночью сильные руки северянина ласкали её тело. И потому, выполняя приказ, Кена в очередной раз лишь скользнула клинком плашмя по лезвию учительского меча.
– Вот ты где, – послышался голос со стороны.
Кена заледенела. Это был Рун.
Льеф, казалось, тоже напрягся.
– Учишь рабыню обращаться с мечом? Ты окончательно проиграл её заклятьям, Льеф. Думаешь, трелля можно чему-то научить? – спросил Рун. Он вошёл на площадку и прислонился к оградительному столбу спиной, пожёвывая травинку. Взгляд его, устремлённый на Кену, полнился презрением – и ненавистью.
– Перестань, Рун. Предупреждаю тебя, – сказал Льеф.
– Мне больно, – выплюнул Рун, – что эта чужачка встала между мной и тобой.
– Она бы не стала причиной раздора, если бы ты этого не захотел, – Льеф почти инстинктивно заслонил Кену собой.
– Тебя ищет отец.
