– Оставь этого пса, Тавриск, и быстро беги наверх, к нашей госпоже. Передашь ей вот это письмо, скажешь, от господина Агафокла. Обязательно дождись ответа!
Мальчуган отпустил щенка, взял в руки свиток и пустился бежать по тенистой аллее.
– Письмо от Агафокла, – сообщила Федра Галене, торопливо срывая печать.
Пробежала глазами по строчкам и сообщила:
– Он не приедет, пишет, сильно занят… ну вот, а мой супруг считает его бездельником, – снова обратилась она к своей служанке.
– Иногда господин Идоменей бывает слишком суров в отношении вашего племянника, госпожа.
– Что же ещё он пишет… Ага! Он посылает мне подарок! Этот мальчишка ничего не передал?
– Нет, госпожа, – пожала плечами Галена, – в руках у него кроме свитка ничего не было.
– Не понимаю, – прошептала Федра и уселась в кресло, чтобы перечитать письмо.
Но Галена уже догадалась, о каком подарке идёт речь в послании господина Агафокла, а она так надеялась, что об этом давнем обещании он забыл. Пока её госпожа читала, служанка обдумывала, как убедить свою хозяйку не принимать этот дар.
– Он прислал мне её! Ты слышишь, Галена?
– Кого, госпожа? – притворилась непонимающей служанка.
– Маленькую девочку, которая должна стать моим утешением. О, боги! А я уже забыла о нашем разговоре с ним, – и Федра вновь обратилась к письму, – он сообщает, что задержка вышла из-за сложности найти подходящее дитя, отвечающее всем моим пожеланиям – возраст, внешность, нрав. Далее он пишет: это чудо, что такая девочка нашлась!
– Госпожа, неужели вы примете этот подарок?
– Приму! Мне кажется, мы уже обсуждали это с тобой в прошлый раз, – повысила голос женщина.
– Госпожа, выслушайте меня и не сердитесь. Я люблю вас с того самого момента, как ваша матушка доверила мне ваше здоровье, а затем и воспитание. Я единственная в вашем окружении могу звать вас по имени – не просто госпожа, а госпожа моя Федра. Вы сами позволили мне так называть вас, и я расцениваю это, как высший уровень доверия ко мне. Поэтому прошу, выслушайте меня не сердцем, а разумом. Никто, кроме вашего мужа, не имеет права произносить ваше имя, для всех вы госпожа и супруга господина Идоменея. И я, ваша нянька, ваша наставница, ваша наперсница, ваша утешительница, хранительница тайн вашего сердца склоняюсь перед вашим супругом, и никогда не позволю себе назвать вас по имени в его присутствии. Отчего же вы, госпожа моя Федра, не склоняетесь перед своим супругом, вашим господином? Отчего вам не довериться ему? Из каждой своей поездки он везёт для вас дары: новые драгоценности, дорогие ткани и различные заморские диковинки… Расскажите ему о своём желании, дайте ему возможность самому выбрать для вас рабыню, и вы получить столь желанный подарок из рук своего мужа и господина. И этот подарок не вызовет ссор и раздоров между вами.
– Галена, – немного смягчившись после горячего монолога служанки, проговорила Федра, – я не делаю ничего предосудительного, принимая рабыню от своего племянника. Этот поступок никак не может унизить достоинство моего мужа.
– Госпожа моя Федра, все подарки вы можете принимать только с позволения вашего супруга.
– Даже от близкого родственника?
– Даже от него.
– От племянника, которого растила с младенчества как своего собственного ребёнка?
– Сейчас он не ребёнок, госпожа, он взрослый муж.
– Ну, знаешь, Галена! – Федра вскочила и прошлась быстрым шагом по комнате, – так можно дойти до того, что и моим сыновьям не будет дозволено дарить мне подарки.
Она остановилась у окна, взгляд её скользил поверх деревьев, листья которых осень уже начала окрашивать в жёлтые оттенки. Женщины некоторое время молчали.
– Что мне делать? – тихо спросила хозяйка Тритейлиона.
– Отошлите ребёнка обратно, госпожа.
– Даже не взглянув на него?
– Так будет лучше, госпожа.
– Что ты такое говоришь, Галена! Агафокл несколько месяцев искал для меня это дитя, а ты хочешь, чтобы я, даже не посмотрев на девочку, отослала её? Трудно придумать большее оскорбление!
Галена ничего не ответила, поняла – дальше спорить бесполезно, остаётся небольшая надежда, что ребёнок не приглянется Федре. Хорошо бы выявить у маленькой рабыни какие-нибудь недостатки и убедить госпожу, что эти недостатки со временем могут обратиться в пороки. Хозяйка Тритейлиона, посчитав, что, наконец, смогла переспорить свою слишком заботливую служанку, приказала:
– Иди, Галена, кликни этого мальчишку. Пусть скажет Нисифору, что я хочу видеть тех, кто привёз мне послание моего племянника.
Всё время, пока молодой управляющий Нисифор ожидал ответа от хозяйки Тритейлиона, Семела с девочкой изнывали под палящим солнцем, порывы ветра-суховея засыпали их пылью и мелким песком, который забивался в глаза, скрипел на зубах. Семела почти опустошив флягу, вспомнила вдруг о своей маленькой спутнице.
– Иди сюда, – кликнула она её, – пей, – она протянула девочке сосуд с остатками воды.
Когда юная рабыня напилась, Семела начала наставлять её:
– Увидишь госпожу, поклонись ей, поняла?
– Да, господа.
– Говори правильно: госпожа!
– Хорошо, господ… госпожда.
– Улыбайся. Улыбнись.
Девочка разомкнула губы в улыбке, обнажив розовую верхнюю десну без двух передних зубов.
– Нет, рот лучше не открывай! Улыбайся вот так! – Семела растянула губы и сделалась похожей на большую болотную лягушку.
Снежка повторила за женщиной, но то ли верхняя губа у неё была коротковата, то ли физиономия Семелы её рассмешила, но рот никак не хотел закрываться. Семела не успела выбранить ребёнка, скрипнули дверные петли, из проёма выглянул мужчина и сделал им знак подойти. Когда путницы приблизились к воротам, их пропустили внутрь, а вознице приказали ждать снаружи.
Семела огляделась, после открытой немилосердному солнцу и ветрам степи, казалось, они попали в рай – с десяток огромных ореховых деревьев почти смыкали свои кроны над вымощенной булыжником небольшой площадью, что располагалась сразу за воротами. Рассеянный густой зеленью солнечный свет дрожал мелкими бликами на серых камнях, ветер здесь тоже не буйствовал, а лишь игриво ерошил листву на крепких ветках.
Молодой раб-управляющий приветствовал их.
– Госпожа ожидает, – сказал он, – это Тавриск, – раб указал на мальчика, – он проводит вас.
– Скажи…
– Нисифор, госпожа, – вежливо представился раб.
– Скажи, Нисифор, неужели нам придётся идти пешком на самый верх?
– Это так, госпожа. Верхом или на повозке в Верхний Тритейлион можно попасть только с разрешения господина Идоменея. К сожалению сейчас наш господин отсутствует, а без него, – Нисифор развёл руками, показывая, что он никому не может делать исключений.
