Если рассуждать логически, то США остаются самым крупным революционным экспериментом в мире, поскольку это первое большое человеческое сообщество, которое сумело выжить, отказавшись от незыблемых догм и глубоко засевшей в душах людей ненависти. Оно пытается создать практическое и добросердечное (хотя и идеологически искусственное) основание для политической и промышленной цивилизации. Если США выиграют еще несколько войн, то может получиться так, что остальное человечество убедится в том, что американские идеи не только по-человечески более предпочтительны, но и, с научной точки зрения, более пригодны для обороны, чем философские системы конкурирующих цивилизаций. Трудно поверить в то, что коммунистические исследователи смогут обогнать США в области пропаганды, пока эта гонка идет в чисто научной сфере; что же касается артистичности и изобретательности, то коммунисты столь же сильны, как и демократы, а в ряде случаев даже превосходят их по своему энтузиазму.
Частная психологическая война и тайные методы
Еще одним аспектом развития психологической войны является вероятность того, что навыки, приобретенные во время войны, не будут забыты и в мирное время. Многие закрытые исследования, проводившиеся для УВИ в ходе Второй мировой войны, с конструктивной точки зрения внесли серьезный вклад в развитие этнологии, антропологии и психологии. Послевоенные исследования корпорации РАНД были частично рассекречены и опубликованы, обогатив тем самым наши знания не только о пропаганде, но и о человечестве. Проект RADIR Стэнфордского университета, изучение России по программе Массачусетского технологического института и Гарвардского университета, а также другие инициированные и поддержанные правительством предприятия дали толчок к частным исследованиям и дискуссиям.
При этом отрадно отметить, что многие опасные методы, разработанные УСС для тайной пропаганды (некоторые из них довольно успешно применялись в Европе), не использовались на территории Соединенных Штатов ни в политической, ни в коммерческой, ни в какой-либо другой области жизни людей. После каждой войны возникает угроза, что ожесточение нравов приведет к использованию военных навыков в мирной обстановке. Этого не случилось ни в президентской кампании 1948 года, ни в кампании 1952 года, хотя в командах Стивенсона и Эйзенхауэра работали люди с богатым опытом психологической войны, который был получен ими во время мировой войны.
Люди часто забывают о том, что самые удачные и самые тяжелые по своим последствиям революционные мероприятия XIX века проводились без согласия или помощи существовавших в ту пору правительств. Карл Маркс определенно не был креатурой лорда Пальмерстона, а Бакунин действовал вовсе не по приказу министерства иностранных дел Франции.
В послевоенных дискуссиях о соперничестве США и коммунистов часто высказывались пожелания о том, что американцы должны противопоставить советским тайным операциям свои тайные операции против СССР. При этом как-то забывалось о том, что такие операции по законам США считаются незаконными и опасными. По федеральному закону, в том виде, в каком он существует сейчас, нельзя построить подземную железную дорогу для советских перебежчиков по образцу железной дороги, по которой переправляли в Канаду негров до их освобождения от рабства. Самым главным препятствием для тайных операций США стало всеобъемлющее развитие власти, авторитета и ответственности федерального правительства; рост его влияния сделал практически невозможным запуск революционных или подпольных операций с территории США без одобрения американских властей. А они, по существующим международным законам, не могут дать такого разрешения.
Было бы желательно, если холодная война закончится еще не скоро, чтобы американские власти сняли ограничения, наложенные ими на своих собственных граждан, и пересмотрели те законы, которые разрешают проамериканскую секретную деятельность, запрещая при этом такую же антиамериканскую деятельность. Здесь сразу же наталкиваешься на загадку: как может правительство говорить да чему-то одному и нет — чему-то другому, если оно не осознает, что происходит?
Ответ можно найти в старом толковании нашего закона, по которому неприменение власти в некоторых областях способно подвести человека под суд, если его деятельность, по мнению правительства США, может нанести вред стране. Но этот же человек не понесет никакого наказания, если его действия наносят вред противникам США.
Иными словами, это означает, что в условиях затянувшейся холодной войны от Соединенных Штатов может потребоваться признание того факта, что коммунистические страны являются их политическими, а не военными противниками. Будучи врагами США, эти страны, их представители, их собственность и их организации не должны, по нашим законам, получать большую защиту, чем та, которая предоставляется Национальному городскому банку Нью-Йорка по законам, принятым в Москве, или Американской телефонно-телеграфной компании по законам, действующим в Будапеште. Уже давно коммунистические государства относятся к нашим самым безобидным деловым предприятиям и общественным организациям так, словно их сотрудники имеют врожденные преступные или подрывные намерения. Снятие американской юридической защиты с того, что принадлежит коммунистам, вполне возможно, разовьет у некоторых американцев или людей других национальностей склонность к авантюрам и провокациям по отношению к коммунистам. Сейчас такие наклонности строго пресекаются федеральным законодательством.
Будущее психологической войны
Психологическая война стала самым настоящим искусством. И если в США с 1919 по 1940 год совсем не было специалистов в этой области, то теперь сложился целый корпус офицеров-резервистов, гражданских советников и демобилизованных ветеранов, которые проявляют к ней интерес с самого 1945 года. Многие военные учреждения решают отведенные для них пропагандистские задачи. Были набраны и обучены кадры офицеров и рядовых для этой войны. Теперь, куда бы ни направились наши сухопутные, военно-морские и военно-воздушные войска, их всегда сопровождают средства для радиовещания и печатания листовок. При Совете координирования операций был создан Стратегический центр глобальной пропаганды, который можно быстро преобразовать в центр военной пропаганды. Он подчинен Совету национальной безопасности.
Но это еще не все.
Одним из самых парадоксальных, но истинных факторов пропаганды является то, что чем больше люди знают о пропаганде, тем успешнее могут ей сопротивляться.
В 20-х годах ХХ века пропаганда была всеобщим пугалом. Большинству людей, которые родились до 1920 года, она представлялась грязным и недостойным делом. Насколько может судить автор, американцы, родившиеся после 1930 года, уже не считали ее таковой. А вот те, кто появился на свет в период с 1920 по 1930 год, похоже, единодушны в своей эмоциональной реакции на процесс массового убеждения.
Психологическая война – это не мания. Это – ценное вспомогательное средство и полезный сопутствующий элемент современной стратегии. Если страна проводит разумную и эффективную политику по предотвращению войны, то приемы психологической войны могут оказать ей огромную помощь в этом деле. Психологическая война представляет собой признание и принятие в военной и стратегической областях навыков, которые мы приобретаем с каждым днем.
