Глава 23
– Ой, дура, – качая головой тянет Оля, не отрываясь от покрывания ногтей на ногах лаком.
– Дура как есть, – подтверждает Дина.
– Ну что вы заладили: «Дура! Дура!». Знаю, что дура! – Резко хлопаю себя по бедрам. – Делать-то что?
– Снимать свои геройские трусы и бегать, – спокойным тоном произносит Таня, помешивая сахар в чашке с чаем.
– А если серьезно? – Я оседаю на диван и обнимаю себя. – Я правда не знаю, что делать. На сообщения отвечает сухо, трубку не снимает. Говорит, что занят настолько, что не может ответить. Это же чушь, правда?
– Чушь, – в один голос отвечают подруги.
– Ну вот! – восклицаю я, а потом со вздохом падаю на спину.
– Эй! Не шатай меня! – возмущается Оля.
– Прости, – выдыхаю я. – Оль, что делать, а?
– Ты задрала этим вопросом, Белка.
– Ну вот когда вы начали так называть меня? – стону я, накрывая глаза ладонью. – Мишка меня так называет.
– Ну вот и мы начали, – отвечает Дина. – А чем он объясняет свою занятость?
– Ничем. Я не спрашиваю, чем именно он занят. Ну вот наша последняя переписка за вчера. – Я достаю телефон, быстро захожу в мессенджер и озвучиваю: – Привет. Я звонила, ты не ответил. У тебя все хорошо? Да, все нормально, просто занят. У тебя порядок? Конечно. Может, встретимся? Прости, Белка, я сильно загружен эти дни. Потом спишемся. Все.
Блокирую телефон и роняю руку на диван.
– Он тебя игнорит, – со знанием дела заключает Оля.
– Точно игнорит, – подтверждает Таня.
– Что же делать? – в сотый раз спрашиваю я, практически простонав этот вопрос.
– Ехать к нему, – говорит Дина. – Сколько вы уже в таком режиме?
– Неделю, – констатирую со вздохом.
– Ой, дура, – повторяет Оля «диагноз» и качает головой. – Кто-нибудь, вправьте мозги нашей Белке. У меня ногти накрашены, а женщина с накрашенными ногтями практически беспомощна.
Оля упирается пятками в край дивана и начинает наносить лак на ногти на руках.
– Но как я приеду? Просто вот так заявлюсь? Здрасьте, я тут в гости приехала?
– Уля, да не будь же ты идиоткой! – восклицает Таня. – Ну подбери слова какие-то. Скажи, что любишь. Любишь ведь?
– Ну да. Наверное.
– Наверное, – фыркает Оля.
– Слушай, ты уже определись, – снова встревает Дина, – нужен он тебе или нет?
– Нужен.
– Ну так езжай к нему! – Я аж вздрагиваю от их дружного резкого восклицания. Сговорились, не иначе.
Помедлив еще пару минут, я решаю, что подруги правы. Если я люблю, то должна сделать первый шаг. Подскакиваю с дивана и несусь в ванную приводить себя в порядок.
***
А что, если его нет дома? Выходной. Миша, наверное, у родителей. Или вообще его клиент вернулся, и Миша на работе. Такое же может быть? Может. Скорее всего, так и есть. Снова прикусывая нижнюю губу, я отворачиваюсь от двери в его квартиру и сжимаю дурацкий букет цветов. Между прочим, на него я потратила деньги, отложенные на весенние ботинки. Не все, конечно, но много. Я думаю и боюсь, боюсь и думаю. Никак не сложу в голове, что буду говорить ему. Внезапно дверь за моей спиной открывается, и я вздрагиваю. Из своей квартиры показывается Марк.
– Ты долго топтаться будешь? – спрашивает он, усмехаясь. – О, цветочки. Мне?
Хочется ответить какую-то грубость, но, как назло, ничего в голову не приходит.
– А Миша…
– По прежнему живет в своей квартире, – отвечает Марк, кивая на Мишину дверь. – И должен быть сейчас дома.
– М, – все что мне удается ответить.
Марк раздраженно фыркает, а потом в несколько больших шагов пересекает коридор, нажимает на кнопку звонка и, развернувшись, возвращается домой, громко при этом хлопнув дверью. Я даже не успеваю ничего сказать, так и стою с открытым ртом, глядя ему вслед. А потом дверь Мишиной квартиры открывается, и я с точно таким же выражением лица поворачиваюсь к нему.
– Уля? – спрашивает Миша, как будто не веря, что я могу тут стоять.
– Уля, – тупо повторяю свое имя и, подняв руку вверх, тычу в него цветами.
Миша озадаченно хмурится, но принимает букет, а потом отступает в сторону, впуская меня в квартиру. Как только он закрывает за мной дверь, я приваливаюсь спиной к стене позади себя и медленно стягиваю шапку.
– Я не знаю, что сказать, Миш, – сдаюсь без боя. Пусть или любит меня такой странной, или окончательно пошлет, но эта неопределенность высосала из меня все соки. Я даже потеряла то, что наела за период критических дней.
– Ну ты пришла, наверное, тебе и говорить.
Мог бы и облегчить мне задачу, между прочим. Я тут как бы мучаюсь, страдаю вся. А он… бесчувственный… Нет, Мишу можно назвать каким угодно, но точно не бесчувственным.
– Ты мне нравишься, – тихо произношу я, глядя на его кадык. Почему именно туда – непонятно, но я сейчас согласна на что угодно, только бы избежать зрительного контакта. Почему-то мне страшно посмотреть ему в глаза. Думаю, я боюсь увидеть, что он остыл ко мне. Отвык за эту неделю или нашел себе другую белку. Или кролика, или лису. Да какая вообще разница? В этом лесу полно зверушек, готовых быть прирученными этими большими крепкими руками. Но они же мои!
– Хорошо, – спокойно отвечает Миша. – Продолжай.
– Очень.
– Хорошо. Еще.
– И я… мне было так плохо эту неделю. Я даже похудела.
– Хорошо.
– Хорошо, что похудела? – вскидываю на него взгляд. – Вот почему ты не звонил? Я просто толстая?
Миша усмехается и опускает взгляд на цветы.
– Это мне?
– Миш, ответь на вопрос, – настаиваю я. Подбородок начинает мелко дрожать. То есть, если я буду поправляться, то он меня разлюбит?
– И ты на мой ответь.
– Тебе цветы, да. – Голос совсем сел. – Ты потому меня разлюбил? Потому что я жру не в меру?
Миша откладывает букет на комод, подходит ближе и начинает меня выпутывать из одежек. Медленно раскручивает шарф, вынимает шапку у меня из рук, стягивает рукавички, расстегивает пуховик. Аксессуары аккуратно складывает на комод, а пуховик вешает на крючок. Когда он присаживается, чтобы помочь мне разуться, я упрямо вдавливаю пятки в кафельный пол.
– Я, может, не останусь.
Он поднимает голову и смотрит на меня.
– Почему?
– Наверное, потому что ты все время занят. – Дергаю плечами, пытаясь показать свое пренебрежение, но представляю себе как это выглядит – совершенно по-ребячески и наигранно.
