Просыпаюсь от взрыва хохота на кухне, и резко сажусь на кровати. Дверь в мою комнату закрыта, так что это надо действительно громко смеяться, чтобы я услышала. Я четко различаю голоса подруг и Миши. Ну обаятельный говнюк. Может, групповушку устроим? Выпутываюсь из-под одеяла, в которое Миша успел меня завернуть, едва не упав. Натягиваю на себя длинную футболку с Человеком-пауком и шагаю на выход из комнаты, попутно ища вещи Миши. Ему пора сваливать, так он мне всех подруг соблазнит. И что потом? Делиться им? Внутри закипает гнев. Бросаю взгляд на часы. Почти полночь, а он байки травит девочкам красивым, зараза такая. Правильно мама Тани говорит: «Красивый муж – чужой муж». Будет потом мне Миша кренделя такие выписывать после женитьбы? Черта с два, не на ту нарвался. Противный внутренний голосок тянет одно слово: «Ревнуешь?» Не хочу ревновать! И вообще ничего не хочу, пусть проваливает.
Иду я медленно, потому что между ног ноет и саднит. Талантливая скотина этот Миша. Я тоже хороша, даже не потребовала от него пользоваться презервативами. А если залет? Ой, дура, дура.
Захожу на кухню. Надо признать, Миша сидит на почтительном расстоянии от девочек, которые щедро поят его чаем и смеются над его шутками. Предательницы. Я врываюсь в эту радужную атмосферу злобной фурией, бросаю Мише на колени свитер.
– Тебе пора. – Получилось не совсем дружелюбно, но сейчас мне наплевать.
– А вот и моя Белочка, – медленно произносит он, склонив голову набок и изучая меня прищуренными глазами. – Иди сюда.
Миша отбрасывает свитер и хлопает по своей коленке. Ну наглец! Я складываю руки на груди и резко качаю головой.
– Тебе пора, – повторяю.
– Белка, – угрожающим тоном. – Я еще не ужинал, а скоро уже завтрак.
И эта его последняя фраза, кажется, не о еде. Потому что звучит очень устрашающе. От рычащих ноток в его голосе между ног начинает болезненно пульсировать. Обвожу взглядом подруг, закусив истерзанную зубами Миши губу и покорно двигаюсь к нему. Я прямо вижу, как увеличиваются глаза девочек, когда осторожно приземляюсь на предложенное колено. Немного ерзаю, устраиваясь поудобнее.
– Чаю хочешь? – спрашивает Миша, поглаживая меня по спине.
– Я бы поела.
– Ни. Хрена. Себе! – выдыхает Оля. – Вот это укротитель! Просто, нафиг, браво.
Она медленно хлопает, блуждая взглядом между мной и Мишей.
– Я обязательно уточню, о чем речь, но позже. Белочка, тебе разогреть пиццу или суши будешь?
– Суши. А откуда они?
– Миша заказал, – произносит Таня.
Чувствую себя музейным экспонатом, потому что все взгляды обращены на меня.
– Пересядешь на стульчик? Принесу суши.
– Я подам, – отзывается Дина, поворачивается к холодильнику и достает контейнер. Ставит его передо мной, Миша разламывает пару палочек и отдает мне в руки.
– Хватит на меня пялиться, – немного агрессивно заявляю, и подруги тут же продолжают заниматься своими делами. Кто пьет чай, а кто просит Мишу рассказывать дальше.
Он пускается в рассказ о том, как служил в армии. Я невольно заслушиваюсь и постепенно тоже включаюсь в разговор. А, может, не так уж и плох этот Мишка-маньячишка? Только вот ревность никуда не девается пока, но я над этим поработаю.
Глава 11
Я открываю глаза и упираюсь взглядом в насмешливый Мишин.
– Ты храпишь, – с улыбкой произносит он.
– Это был ты, просто скидываешь на меня вину.
Он хмыкает.
– Чем займемся?
– Соберусь и поеду на работу.
– А когда у тебя выходной?
– Как и у всех, в субботу.
– Я отвезу тебя. Через сколько тебе надо там быть?
– К девяти.
– Сейчас шесть.
– О, странно. Мы поздно легли, и я думала, что не высплюсь, но нет, я полна сил.
– Правда?
Он играет бровями и наваливается сверху. Целует в шею, а меня одновременно одолевают два чувства: возбуждение и ужас. Потому что между ног еще болит, и если он снова сунется туда со своей дубиной, я не смогу ходить.
– Миш… Миш, прекращай, – слабо протестую я, но почему-то поворачиваю голову в сторону, подставляя ему шею.
– Почему это?
– У меня там… болит все.
– Совсем все? – спрашивает он, поднимая голову и глядя на меня. Киваю.
– Совсем, – со вздохом отвечаю я.
– Надо зализать, – констатирует он и резко подается вниз.
– Миша…
– Тс-с-с. Я знаю пару приемов.
Миша играет бровями. Первые несколько секунд я еще вяло сопротивляюсь, а потом сдаюсь на милость победителя. В ответ я помогаю и ему сбросить напряжение, а потом мы вместе идем в душ. К счастью, девочки еще не проснулись, и борьба за ванную пока не началась. В душе Миша снова пытается пристроиться ко мне, но, получив гневный взгляд и резкий отказ, сдается. Что-то мне подсказывает, что эта капитуляция продлится недолго.
– Суши волосы, я пойду завтрак приготовлю.
Я стою, согнувшись, промакиваю волосы, но на этих словах резко выпрямляюсь. Миша едва успевает отскочить назад, чтобы его не задело полотенцем.
– Ты еще и готовишь? – с сомнением спрашиваю я.
– Ты будешь удивлена, сколько я всего умею, Белочка.
Миша подмигивает мне и покидает ванную. Я же хватаю фен, начиная приводить себя в порядок.
Спустя двадцать минут выхожу из ванной и втягиваю расплывающийся по квартире аромат. Кажется, я даже негромко стону от удовольствия. Быстро переодевшись в джинсы и свитер, я спешу на кухню, где Миша колдует у плиты.
– Что у нас на завтрак? – Я переклоняюсь через его плечо и присвистываю. – Ты серьезно приготовил творожную запеканку?
– Много маленьких творожных запеканок, – поправляет меня Миша. – Но да.
– Ты – мой бог.
– Мне нравится это определение. Продолжай.
– Я обожаю творог. Я готова за него душу продать. В любом виде люблю.
– Так вот почему в холодильнике его было так много?
– Было?
– В коробочках остался, остальной я использовал на запеканки.
– Ну вот, теперь эти прожорливые дамочки все съедят, и я останусь без творога.
– Я куплю тебе еще. Обещаю. – Миша целует меня в нос и продолжает выкладывать из формочек на тарелку идеальные подрумяненные творожные запеканки.
– А кофе вкусный ты умеешь варить? – спрашиваю, готовя напитки.
– У меня есть чудо враждебной техники – кофемашина. Она сварит тебе такой, какой ты захочешь.
