Прямо сейчас к судну с края звездной системы приближается флот Параллакса, что стал своеобразным божеством, управляющим миллиардами кораблей по всей галактике. Самая страшная сила после Восточного Горизонта по мнению многих экспертов и обывателей.
Датчики регистрируют как минимум восемнадцать кораблей с одним древним крейсером во главе и другими судами меньшего размера. Сражение в меньшинстве может быть слишком рискованным, но Миэна чувствует полное спокойствие среди генералов и советников, и то же может заметить среди рядовых солдат на всех палубах крейсера.
«Копье Одина» когда-то было судном Юнион Дарка, но после было захвачено и полностью переделано инженерами Восточного Горизонта. Теперь это самый красивый и величественный космический корабль во всей галактике. Свет местной звезды появляется из-за Акалира-3 и падает на белоснежную обшивку, по которой словно течет настоящий туман.
На самом деле это псионическая защита обшивки, прозванная «Туманами Имельтерны» в честь реально существующей зоны на Восточном Горизонте, где три четверти года стоят густые туманы. Прямо сейчас техномаги эльфов настраивают защиту, что будет выдерживать любой урон, хоть кинетические снаряды, хоть ракеты, хоть лазерные лучи или псионические удары.
Всевидящий взор движется по симметричным линиям серебряных башен, возвышающихся на всем вытянутом корпусе почти двести пятьдесят километров длиной. Есть в галактике крейсера и подлиннее, но размер в этом случае не главное. Чем больше класс судна, тем больше войск и техники может перевозить, больше можно уместить вооружения более крупного калибра.
Сами сражения выигрываются фрегатами, истребителями, корветами, эсминцами и броненосцами. Они могут двигаться намного быстрее своих огромных братьев по типу крейсеров и линкоров, которые обычно выполняют функции передвижных крепостей. Но это не значит, что суда большого класса в бою участия не принимают, просто их стараются не бросать на передовую.
Миэна открывает сапфировые глаза и смотрит обычным зрением на тронный зал, выложенный отполированным темным камнем с бурой сердцевиной, словно смола застыла внутри. Приглушенные огни отбрасывают блики на полу, где стоят приближенные придворные и шепотом обсуждают текущую ситуацию.
— Докладывайте, — громко произносит Миэна.
Все разом встрепенулись и начали по одному подходить к трону, чтобы отчитаться о последних новостях и приготовлении к бою. Эльфийка без труда держит во внимании каждую деталь, а после того, как все выступили, приказывает занять позицию для боя и ожидать подхода врага.
Прямо сейчас крейсер отрывается от гравитационного поля Акалира-3 и движется навстречу противнику, а из его недр вылетают сотни истребителей и корветов, а также дюжина фрегатов. Многие суда повреждены после боя в сфере влияния чужого мета-экзиста, где из небытия воплотилась война между Юнион Дарком и Сакраменом, но Миэна уверена в победе.
В космической пустоте трудно заметить темные корабли противника обычным зрением, но приборы уже создали трехмерную карту будущего боя, что сейчас проецируется в воздух перед троном.
ИИ-системы делают прогноз о столкновении с противником через восемнадцать минут, а космос уже пронзают серебряные лучи из огромных пушек на верхней палубе крейсера. Сверхсжатые и разогнанные энергетические лучи могут нанести огромный урон по малым судам, так как их щиты не могут выработать достаточное количество энергии для отражения таких атак.
Жаль только, что методы противодействия были придуманы еще в те времена, когда Параллакс только создавался, поэтому закончить баталию в парочку выстрелов вряд ли удастся. Однако Миэна не слишком за этим следит, так как это задача её генералов. Она полностью уверена в их компетенциях и опыте. Многие из них выигрывали и куда более сложные битвы. Проблема лишь в том, что это не более чем передовой отряд противника.
— Моя императрица, — низко склоняется перед троном человек.
Да, это именно что человек, и это очень странно для тронного зала народа, который ненавидит людей. Однако подошедшему запрещено показывать свое лицо во владениях эльфов, поэтому посторонний увидит лишь металлическую маску экзодоспеха, похожую на маску жука с фиолетовыми точками визоров и многочисленными золотыми украшениями, свисающими на шее. На плечи и голову накинут серый плащ с заостренным к кончику капюшоном.
Императрица манит пальцем, позволяя подняться к трону, несмотря на то, что это вызывает волны неодобрения у присутствующих. Не потому, что это опасно, так как правительница Восточного Горизонта — одна из самых могущественных псиоников в галактике и может крушить горы и крепости силой мысли. Дело в том, что возможность приблизиться к императрице — это привилегия, которой лишены многие эльфы, но одарен какой-то человек.
Впрочем, мастер Гибрат не является обычным человеком, иначе его здесь не было бы. Теперь он опускается на колени у ног эльфийки и не отрывает взора от ступеней.
— Мастер Гибрат, как продвигается работа? — спрашивает Миэна. — И что за инцидент случился на Восточном Горизонте?
— Инай Кул доложил о провале миссии, о великая, — голос человека кажется механическим из-за того, что говорит в герметичном доспехе, а наружу звук передают динамики. — Он прогнал силы Параллакса, но проиграл эльфу по имени Кошмар.
— Что он сделал?
— Мне доложили, что провел неизвестную операцию с огромным мета-кристаллом, но непонятно, что именно это было такое. Инай Кул не позволил ему создать сферу влияния мета-экзиста, но Кошмар все равно смог воплотить свой мета-символ через собственное тело. После этого прорвался на защищенный ментальный канал между Кулом и Коллегией Аэров, отправив туда демона.
— Какого еще демона? — хмурится императрица. — Это имеет что-то общее с ИИ-демонами матричных богов?
— Возможно. Мы потеряли шесть телепатов и три десятка охраны Коллегии.
— Разве это возможно? То место защищается очень хорошо.
— Да, но проникновение произошло через мета-экзист, а этой области мироздания совершенно плевать на правила знакомого нам мира. К сожалению, технологии защиты даже от мета-экзиста были утеряны вместе с гибелью Сакрамена.
— В чем суть его мета-символа? — продолжает спрашивать эльфийка.
— Созвучно с его именем, — кажется, что человек под маской улыбается. Во всяком случае псионическая эмпатия позволяет это почувствовать.
— Кошмар? Он может воплотить страшный сон?
— Именно, моя императрица. С помощью мета-экзиста он может создать вокруг себя область, где реальность превратится в страшное сновидение, которое будет иметь реальную силу. Это ярко засвидетельствовала охрана Коллегии Аэров, когда знакомая им реальность просто рассыпалась на глазах. Опасность такого мета-символа не стоит недооценивать, так как страшные сны внушают чувство бессилия. Видящий плохой сон испытывает тревогу и ужас, а всё вокруг него извращается сообразно страхам спящего. Однако мета-символ не позволит проснуться, чтобы прервать пытку.
