Последующие недели были расписаны по дням, я была с головой погружена в работу над заказами, только все чаще стала чувствовать недомогание. Первое время все списывала на стресс и усталость, но когда очередным утром меня стошнило от запаха яичницы, пазлы в моей голове стали складываться с невероятной скоростью. Вытащив дрожащими руками тест на беременность из аптечки, я все еще пыталась себя убедить, что это может быть всего лишь сбой на фоне сильного стресса, такое бывает, и ничего страшного в этом нет. Но надежды мои не оправдались, тест показал две четкие красные полоски.
Второй, третий и последующие тесты подтвердили результат, я даже в аптеку сходила за новой пачкой в надежде, что те, что были дома, могли просрочиться. Но и купленные показали тоже самое, что и предыдущие.
В ближайшей клинике врач подтвердил результат тестов. Радостно провозглашая на весь кабинет.
– Марина Михайловна, поздравляю, вы беременны. Срок маленький 3-4 недели. Патологий или отклонений я пока не вижу, все протекает хорошо, – заметив мою бледность, врач протянула мне стакан воды. – Ребенок не желанный? Если решитесь на аборт, то тянуть с этим не стоит.
– Нет, нет, я просто не ожидала. – Выслушав врача, взяв лист с рекомендациями и оплатив прием, вышла из клиники, чувствуя полную растерянность.
Я пока не понимала, как теперь мне жить, как мне одной воспитывать малыша, стоит ли сообщать о ребенке Виктору, одному Богу известно как он отреагирует на эту новость, но я знала точно, что на аборт я не решусь. Я хочу этого ребенка. Я слишком долго была одна, чтоб вот так просто отказаться от такого подарка судьбы. Теперь нас двое, я и малыш. Дрожь постепенно спала, и я улыбнулась сама себе, своим собственным мыслям. Домой я попала только спустя два часа, бродила в парке осмысливала случившееся, безоговорочно принимая зародившуюся жизнь внутри себя. Но позвонить Виктору или написать я так и не решилась.
К концу четвертой недели я пересмотрела режим дня и свой рацион, снизила нагрузки. Тошнота по утрам присутствовала, но уже стала переноситься легче. Я мысленно стала разговаривать с малышом, конечно, я понимала, что он еще совсем крошка, но он уже внутри меня, он уже есть и для меня этого было достаточно. Единственное что меня терзало, это боязнь набрать номер Виктора и сообщить о ребенке, вечерами я просто гипнотизировала телефон, то хватаясь за него ища в списках вызовов заветное имя, то набирала и стирала сообщения, не отправляя их адресату. В один из таких вечеров, сидя на диване и поглощая мороженное я, дойдя до точки кипения, схватилась за трубку с абсолютным решением написать ему сообщение, можно тянуть хоть до самых родов, но он отец и я все равно должна буду ему об этом сообщить, какая разница когда. Сначала оформила свои мысли в сумбурный текст, но перечитав, стерла, написав взамен всего два слова «я беременна», не успела я отправить смс, как в дверь позвонили, наверное, опять соседка. Скандальная бабушка, постоянно теряла своего кота, рыжий проказник пролазил через цель между забором и землей и ошивался в моем дворе. И она регулярно приходила поскандалить, обвиняя меня в том, что я прикармливаю ее котика с целью забрать себе. И все увещевания, что мне ее кот и даром не сдался, не действовали. Тяжело вздохнув, нажала отправить сообщение и направилась к двери. Внутренне готовясь к обороне от нападок надоедливой бабули. Но открыв дверь, я обмерла, забывая как дышать, на моем пороге стоял Виктор, с телефоном в руке, читая только что отправленное мной сообщение.
ГЛАВА 34
Виктор медленно поднимает на меня взгляд, и я инстинктивно отступаю на шаг назад. Расценивая его взгляд как сигнал опасности. Подходит ближе, поднимая телефон и поворачивая экраном ко мне.
– Это… – обрывает себя на полуслове.
– Правда. – Произношу, наблюдая, как меняется его взгляд. И мне становится страшно. – Я не сделаю аборт. Ни за какие деньги. – Делаю шаг назад, поведя отрицательно головой. Я настолько свыклась с мыслью о малыше за этот месяц, что уже не могу представить снова свое одиночество. И я впервые в жизни готова не просто бороться, я готова драться за этого ребенка, кто бы ни стоял передо мной.
– Дура, бл*ть, – он кривится и на доли секунды закрывает глаза, качая головой, – я хоть слово об этом сказал? – не двигаясь, смотрю в его лицо, не зная, что ответить. – Какой срок, Марин?
– Семь, восемь недель.
– Почему раньше не сказала?
– Сомневалась… и боялась… – Виктор преодолевает расстояние между нами.
– Я может и последняя мразь, что касается женщин, но я никогда, слышишь, никогда не был жесток по отношению к детям. – Виктор прошелся рукой по волосам и с какой-то усталостью потер шею. – Марин, я приехал сюда в надежде поговорить и забрать тебя с собой. Плохо без тебя…. А ты сейчас меня этим сообщением, словно битой по голове саданула. И блин я эгоистично этому рад, потому что теперь у меня есть весомый повод тебя не отпускать от себя. А еще я снова записался к мозгоправу.
– Зачем?
– Думаю, сама понимаешь. Устал быть тварью. С другими это не оставляет никакого следа, а что касается тебя, то потом выворачивает всего наизнанку потряхивая от избытка собственного дерьма. Не поможет один мозгоправ, пойду к другому, всю жизнь ходить к ним буду, если придется, но не позволю себе потерять тебя. – Он говорил, а меня медленно отпускало. Опасности нет, губы подернулись в улыбке от последних его слов, и безумно захотелось его обнять, прижаться всем телом, доверчиво повиснув на шее.
– Может чай? – это не просто вопрос это моя протянутая рука, знак доверия и перемирия.
– Не откажусь, – какая-то усталая полуулыбка промелькнула на его губах.
Пока я заваривала и разливала по чашкам чай, Виктор стоял в дверном проеме, облокотившись, и наблюдал за мной. Когда я подошла к холодильнику, чтоб достать ингредиенты для бутербродов. Он подошел ко мне, обнял, уткнувшись в мою шею носом.
– Я скучал по тебе.… – Тихо шепотом. – До одури… – прошелся губами по моей шее. Табун мурашек тут же пробежал по моей коже, собираясь, где-то внизу живота.
– Я тоже скучала, – едва успела повернуться к нему лицом, как мои губы были пойманы поцелуем.
Как же мне его не хватало, вдыхала его запах и надышаться не могла. Обхватила за плечи, даже когда мы смогли оторваться от губ друг друга, не хотела отпускать. Казалось, что он сейчас выйдет за дверь, и я его больше никогда не увижу. Виктор словно прочитал мои мысли, сжал меня крепче в своих объятиях.
– Я не уйду. И тебя никуда не отпущу.
– Нас, – поправила его, улыбаясь.
– Что?
– Нас никуда не отпустишь, я уже не одна, – когда он понимает, о чем я, то расплывается в улыбке.
– Конечно. Я вас никуда от себя не отпущу. – Поднимает мою кофту и кладет руку на мой еще плоский живот.
Виктор снова касается моих губ, и моя реальность сходится на нем одном, растворяюсь в его поцелуе, в его руках. Не помню, как мы оказываемся в спальне, но вышли мы из нее только когда порядком проголодались. На кухонном столе стоит остывший и нетронутый нами чай, а на душе тепло и спокойно. Пока я на скорую руку готовила нам ужин, Виктор не отходил ни на шаг, при каждом удобном случае прикасаясь ко мне, словно утоляя свой тактильный голод. Я была не против. Я тоже не готова его отпускать ни на минуту.
