– Да-да, всё в порядке, – Савельев тушит сигару и откладывает её на край пепельницы. – Хитрый ты, Котофей, когда девчонку успел под себя подмять? Я её три года пас, присматривался, с тех самых пор, как в Краснодаре долг её у Прокофьева перекупил. Не затасканная, не балованная, без претензий. Красивая, чего уж тут говорить. Сиськи маловаты, но в целом хороша.
На последнем замечании Котовский даже бровью не ведёт, хотя внутри что-то чёрное, злое голову поднимает. Неприятно ему. Не должно быть, а тем не менее.
– Я её только-только решил поджать, чтобы никуда не делась, а оно вон что оказалось. Ты уже сцапал. Для игрищ своих, небось?
– Вроде того, – Кот всё же решает закурить. – Девочка эта моя ещё в Краснодаре была. Долго не виделись.
– Ностальгия взяла?
– Ну типа того.
– Хорошая девчонка, сильная, хоть и не уровень она тебе. Мне кажется, замороченная она немного. Но и неудивительно с такой-то жизнью.
– А что не так с её жизнью? – Игорь немного прищуривается, наблюдая за реакцией Савельева.
– Да что, как у многих: долги, переезды, мать-алкашка. А хочется же, как и любой другой, красивой быть да за мужиком приличным. Только меня почему-то так и игнорила, хотя открыто предлагал ей жизнь облегчить.
Игорь нахмурился, услышав информацию, которой услышать не ожидал.
– Мать-алкашка? – серьёзно посмотрел на Петра Николаевича. – Она же у неё врач, на хорошей должности была.
– Да, пока взятку не потянула. А там суды, разбирательства и всё такое. Вот и остались без трусов. И девочка эта твоя уже много лет у нас в обороте, только так и тянет, жилы рвёт, а на уступки никак идти не желает. А с тобой, смотри, пошла.
Немного иначе Игорь представлял Машкину жизнь. Может, Савельев что-то не то говорит? Однако, вряд ли это. Он кого в оборот берёт, со всех сторон обкладывает, а значит, знает, что к чему.
– Ладно, дядя Петя, мы всё порешали? К Маше у тебя вопросов больше нет.
– Мы в расчёте теперь, Игорёк? – хитро улыбается Савельев, глядя на Кота, когда тот тушит окурок.
– Нет уж, – усмехается Котовский. – Деньги ты получил. И не забывай, Николаевич, кто дочь твою из петли достал. Должен ты мне ещё долго будешь. Не было бы ни дочери у тебя теперь, ни внуков.
Поджав губы, Савельев разводит руками, признавая, что Котовский прав.
– Если бы ты ещё мне внуков этих наделал, Игорёша, я бы рад был. Когда ещё предлагал тебе, когда сопли у тебя под носом висели, и был ты тут никто. А ты увлёкся этими твоими игрушками непонятными. А хочешь, я придурка Наташкиного в шею сейчас, а ты женишься? А я Машку твою заберу. Семьёй будем, – ржёт, а Кота даже тошнить начинает от перспективы такой.
– Спасибо, дядя Петя, но я как-то сам разберусь.
Котовский поднимается и, без особого желания пожав руку Савельеву, уходит.
Захлопнув дверь в машине и отъехав от дома Петра Николаевича, притормаживает на обочине. Ему нужно подумать, сложить те части пазла, которые ему сейчас вручил Савельев. Мать-алкашка. Долги. Переезды. Не затасканная. Отказала Савельеву. Представление его о нынешней Маше начинает не состыковываться с тем, что он себе представлял. Обмороки, кровотечения, истощение. Неужели так всё плохо? И как ему теперь реагировать?
Игорь чувствует диссонанс. И сильный. Всё неправильно, всё не так, как должно быть. И даже не тянет в медитацию. Шибари не сразу для него стало пикантной приправой к сексу. Прежде он открыл его для себя как способ научиться концентрации, контролю над собственным телом и эмоциями. В любой непонятной или сложной ситуации прибегал к медитациям, и это всегда помогало. Рос опыт, рос и эффект.
Но сейчас Игорь не хочет в обвязку. Сам не понимает почему. Светлана – хороший риггер*, ненавязчивый, тактичный. Занимается только тем, за что Игорь ей платит. Она никогда не проявляла ни излишнего любопытства, ни сексуального интереса. Она научила его азам техники и философии шибари, но никогда не переходила черту. Но сейчас даже для технического момента наложения бондажа он видеть её не хотел. Никого не хотел.
Внутри бьётся диссонанс. Несогласие с собой. Несоответствие. Тема для него интересна не столько в физиологической плоскости, сколько в психоэмоциональной. Его привлекают ритуалы, неукоснительное следование им. Неопровержимые постулаты: Безопасность, Анонимность, Добровольность.
И если анонимность он Маше может обеспечить, однозначно гарантировать максимальную безопасность, потому что Кот никогда не сделает с нижней того, в чём не уверен, не обладает достаточными знаниями и техникой, то с добровольностью возникают вопросы.
Она пришла сама, да, сама вручила ему карты в руки. Но действительно ли ей это не претит? Здесь Игорь ощущает вину. Она давит, вызывает сомнения во всей этой затее. На вводной сессии Маша была возбуждена, тут сомнений у него нет. Но насколько далеко он может зайти, чтобы не сломать её? Игорь сказал, что сам определит рамки, но сможет ли? Прочувствует? А что если он уже её ломает? Если игра ей не подходит совсем?
Что если тематическая сессия из строго спланированной игры превращается в механизм возмездия за разбитое некогда сердце? Не переходить на личности не получается. Кот после первой же сессии понимает, что не чувствует себя Хозяином в собственной игровой. Появляются эмоции. Они пытаются взять верх, установить, навязать новые правила. Узлы туже, к коже ближе. Сжать, стянуть, подмять.
Потому что он нарушает свои же правила.
То, что сказал Савельев, усиливает сомнения. Если в её жизни всё на самом деле так хреново, роль нижней может добить её. Шатнуть психику слишком сильно, и будет сложно предсказать реакцию.
Котовский упирается в руль вытянутыми руками и снова хмурится. Думает, что, возможно, вводную следовало сделать мягче. И дальше тоже стоит быть мягче. Подождать с сексом. Ему хочется, чтобы она отозвалась, чтобы тоже поймала кайф от сессий, чтобы ждала их. Жаждала даже. Как жаждет он. И в этом проблема тоже, потому что, осознавая все риски в её случае, он понимает, что не может себе отказать. Он её хочет. Сильно. По-всякому: связанную, покорную, податливую, дрожащую от прикосновений. Свою Стрекозу, когда-то так легко упорхнувшую, а теперь так крепко запутавшуюся в его паутину.
Игорь понимает, что со всем этим ему надо разобраться как можно скорее. Он сказал ей, чтобы со всеми проблемами шла к нему, как её Топ он обязан держать под контролем всё. Но придёт ли? Вряд ли. Значит, контроль придётся брать в свои руки, и постепенно и доходчиво вкладывать в её голову, что их формат отношений не даёт ей право выбора или свободу действий. Больше нет.
Котовский вздрагивает, когда слышит трель смартфона. «Зернов».
– Привет, Захар, – Игорь принимает звонок.
– Привет, Кот, – голос друга серьёзный. – Машка твоя сегодня приходила.
– Так, – Игорю нравится, что она сразу сделала, как он сказал, но в то же время он напрягается.
