- Да. - Сабина удивилась неожиданному вопросу. - Я же рассказывала, что Алексей приводил греческого священника.
- Может, окрестим Эли вновь, уже по нашему обряду?
- Когда?
- Послезавтра на Рождество в соборе Святой Софии.
- А это позволят, в такой-то праздник?
- Де Бриенн согласен.
Сабина поняла, что Габриэль уже все решил и просто ставит ее в известность. Но она не в обиде и очень благодарна супругу. Еще бы, такое событие! Ее дочь окрестят в величайшем храме мира! Виконтесса представила Эли на руках у священника под гигантским куполом… и тут же спохватилась:
- А кто будет крестными родителями?
- Ну, с крестным отцом, насколько я понимаю, проблем нет. - Габриэль старался говорить спокойно, но от его слов повеяло ехидной ревностью.
- Ты намекаешь на Алексея?
Не хотелось, чтобы новгородец вновь встал между ней и мужем, но и лучшего крестного отца для своей дочери она не могла пожелать, а потому бросилась на его защиту:
- Он и вправду сделал очень много для нашей Элиан…
Сабина приготовилась перечислить благодеяния Алексея, но Габриэль, уже справившись со своей ревностью, заговорил вполне спокойно, даже весело:
- Не стоит повторять, я знаю все его заслуги и, поверь, полностью с тобой согласен. Кого бы ты желала видеть в роли крестной матери?
Она пожала плечами.
- Как насчет Марии, дочери де Бриенна?
- Императрицы? Согласна, конечно. Но захочет ли она?
- Бодуэн уже передал согласие от имени супруги.
- Вот это да! - почти пропела от восхищения Сабина. - Крестная мать нашего сына - королева Франции, а дочери - императрица Константинополя. Один из крестных отцов - граф королевских кровей, другой - боярин из загадочного Новгорода.
- В юности я и мечтать не смел о подобном, - признался Габриэль.
Они на миг притихли, поглаживая изнутри свое распушившееся честолюбие.
Сабина вдруг вспомнила:
- Ты говорил императору о том, что у нас есть иерусалимская часть Животворящего Креста?
- Нет! Об этой реликвии знаем только мы с тобой, Манон, Клеменс и Алексей.
- А как же остальные? Ты им не доверяешь?
- Не говори глупостей! Я забочусь об их безопасности. Реликвии рано или поздно хватятся и будут ее разыскивать, а нам еще предстоит длинный путь в Акру. Да и чем меньше людей посвящено в тайну, тем проще ее сохранить. Манон и Клеменс не проболтаются своему любимчику Родриго?
- Им велено хранить молчание. Не переживай, они не наивные девочки, жизнь научила их держать язык за зубами.
- Вот и замечательно. Да, забыл сказать! Для хранения святыни уже изготовили специальный металлический ящик. Внутри короб обили мягким войлоком и обтянули шелком, а сверху мы завернем его в промасленный холст. В море всякое может случиться.
- Жан не разгневался, узнав, что ты солгал ему? - спросила Сабина.
- Ты о чем?
- О настоящих причинах, приведших тебя в Константинополь.
- Я особо и не лгал, просто утаил часть истории. Де Бриенн все понял - он мудрый старик.
Вновь повисло ленивое молчание, какое возможно лишь между никуда не спешащими любящими супругами. Сабина поигрывала пальцами мужа, лежащими на ее животе.
- Я пригласил к нам в Эспри Алексея, - неожиданно произнес Габриэль, - думаю, такой заядлый путешественник обязательно когда-нибудь захочет побывать во Франции.
Виконтесса не сразу поняла, о чем речь, а когда до нее дошел смысл сказанного, точнее сделанного Габриэлем, резко повернулась на бок и, приподнявшись на локте, заглянула мужу в глаза:
- И ты больше не…
- Не ревную? Ревную, еще как! Но если я буду избегать всех мужчин, влюбленных в тебя, то нам придется отправиться на необитаемый остров.
Сабина улыбнулась и погладила его по лицу, а он, довольно жмурясь, продолжил философствовать:
- Наверное, я старею, становлюсь неуверенным в себе и потому совершаю глупости.
- Мой супруг и неуверенность в себе - это взаимоисключающие понятия! - звонко рассмеялась она. - А по поводу старости… ты и впрямь напрашиваешься на комплимент.
- Так скажи, не жадничай. - Хитро прищурившись, Габриэль скосил на нее глаза.
- Ты все такой же поджарый и энергичный, как гончий пес. Мускулы, - она постучала кулачком по его плоскому животу и широким плечам, - стальные, можно руку отбить. Лицо по-прежнему на загляденье. Послезавтра на пиру посмотрю, сколько двадцатилетних парней смогут перещеголять тебя атлетической фигурой и при этом похвастаться красивым лицом.
- Совсем захвалила, так и зазнаться недолго, - широко улыбнулся довольный Габриэль. - И я точно знаю: в целом свете нет ни одной женщины, способной затмить тебя.
- Гликерия затмит через два-три года, когда полностью расцветет. Ох и красивая девушка! Ты заметил, какими влюбленными глазами она смотрит на Алексея?
- Заметил, конечно! На днях она увидела его в окно и так помчалась к выходу, что, будь я помельче, наверняка сбила бы меня с ног. Слушай, - он даже сел в кровати, - пожалуй, я отдам Гликерию Алексею. Мне все равно некогда заниматься ее судьбой, а он что-нибудь придумает. Заберет с собой в Новгород, потом, если надоест, выдаст замуж.
- Поговори с ним, - сдержанно отозвалась Сабина.
Ей, как и всякой женщине, хотелось, чтобы влюбленный в нее Алексей отказался от такого подарка. Но Габриэль, похоже, не заметил этих тонкостей и, откинувшись на подушку, мыслями вновь вернулся к Жану де Бриенну.
- Ты не передумала отправляться в путь сразу после рождественских праздников? Жан предлагает нам ехать по весне вместе с молодым императором. Бодуэн отправляется в большое турне по европейским дворам в поисках денег и воинов.
- Нет, хочу быстрее позабыть кошмар прожитого года. Прошел месяц, а я до сих пор каждую ночь просыпаюсь в ужасе. Но потом слышу твое дыхание рядом, чувствую, как крепко ты держишь меня за руку…
- Правда? Держу за руку?
- И очень крепко. Вон даже синяк есть.
Габриэль осмотрел багровый кровоподтек, нежно поцеловал его и ухмыльнулся:
- Видно, боюсь, как бы тебя не увели во сне. Решено, после Богоявления сразу же отправляемся в путь. Де Бриенн дает нам три нефа: зимой одиночное плавание опасно. Нас высадят в Акре, а назад корабли повезут продовольствие, людей, оружие, в общем, все то, что выделит им в помощь Иерусалимское королевство.
- Не жалеешь о потраченных усилиях?
Габриэль непонимающе глянул на жену, и она с лукавой улыбкой пояснила:
- Может, и впрямь стал бы регентом. Для такого честолюбивого мужчины, как ты…
