Мужчина подходит и целует в макушку свою жену.
— Иди в машину, маленькая. Мы скоро уедем. Нужно лишь несколько слов сказать Марианне напоследок.
— Хорошо, Хан, — соглашается Диана.
Напоследок она подходит ко мне и обнимает за плечи, успев шепнуть.
— Я надеюсь, что ты не обижаешься на меня из-за начала?
— Не обижаюсь, — выдавливаю из себя.
— Пока ты молчала и смотрела в окошко, я написала свой номер на салфетке блеском для губ. Ты всегда можешь позвонить, и мы поболтаем, — предлагает она.
— Мне это не нужно, — отвечаю скупо. — Всего хорошего.
Пытаюсь копировать интонации Глеба, когда он одним словом мог отшить и охладить пыл. Кажется, чуточку получается, потому что Диана расстроена моим отказом. Она приятная и легкая в общении, я бы могла с ней подружиться, но она — из мира Хана и Бекетова, а я не желаю иметь с этим миром ничего общего. Поэтому я безжалостно наступаю на ростки симпатии.
Темирхан провожает Диану и возвращается в дом, сев на стул, скрипнувший под его массивной широкоплечей фигуры. Оставшись с ним наедине, я снова начинаю думать, что все, сказанное им, могло быть напоказ, чтобы не вмешивать свою жену, которая тайком увязалась следом за ним.
— Расслабься, я лишь поясню некоторые моменты.
Темирхан снова опускает на стол конверт.
— Деньги.
— Мне они ни к чему.
— Ты работаешь, но всегда неплохо иметь так называемую подушку безопасности. Это твоя страховка, на всякий случай.
— Предпочитаю езду без страховки, — отвечаю с нервной улыбкой. — Живем всего один раз. Так острее ощущения.
— Там не только деньги. Но и документы на другое имя. Бекетов решил, что ты можешь попытаться украсть документы и позаботился, чтобы не было такой нужды.
— Позаботился! — фыркаю — Как же…
Темирхан раскрывает конверт и достает паспорт, водительское удостоверение, показывает мне.
— Анна-Мария Орешкина, — читаю имя.
Поневоле губы трогает улыбка.
Орешкина!
Бекетов гад!
Знает же, что у меня аллергия на арахис и не мог не подколоть меня.
Через миг я стираю с губ улыбку. Не стоит радовать острому сарказму Бекетова и его умению щелкнуть по носу даже издалека.
— Я не возьму ни деньги, ни документы. Ты говоришь, что это забота, но я знаю, что это означает на самом деле. Стоит мне хотя бы разочек засветить эти документы, и Анна-Мария Орешкина окажется под колпаком. Нет.
— Я все равно оставлю и то, и другое! — поднимается Темирхан.
— Сожгу. И то. И другое.
— Я выполнил то, о чем меня попросил Бекетов. Дальше — дело твое.
— Представишь ему отчет с фото и аудиозаписями разговоров? Или может быть, видео?! Меня снимает скрытая камера? Если так, то вот! — складываю неприличный жест двумя руками. — Вот тебе Бекетов. Выкуси.
Хан лишь качает головой.
— Нет, кажется, я немного преувеличил, когда сказал, что ты сильно повзрослела с момента нашей первой встречи. Я говорю, как есть. Правду. Что с ней делать, решать тебе.
— Не верю.
— Я буду приглядывать за тобой. Но больше ты меня не увидишь.
— Я заметила слежку!
— Поверь, ты бы ничего не заметила, если бы я прятался. Но я не прятался, — улыбается едва заметно. — Поэтому живи в этом городе, если тебе здесь нравится. Оставайся на месте.
— Еще чего!
— Я знаю, что ты сейчас думаешь: убегу. Назло всем! Но лучше оставайся там, где сейчас. Для своей же безопасности, чтобы не вляпаться в неприятности.
— Бекетов обещал найти меня. Думаешь, поверю, что меня больше не тронут?!
— Поверь, если бы он планировал поговорить с тобой тет-а-тет, он бы это непременно сделал. Если его здесь нет, значит, есть сдерживающие обстоятельства и они не внешние. Понимаешь?
Медленно киваю.
Правда в том, что Бекетову под силу многое, если он захочет. Но он… не хочет. Наверное, здесь то же самое, что с моей не-беременностью. Он мог начать со мной отношения давным-давно, еще когда стало известно, что я — наследница Золотникова, но не стал этого делать, потому что был против отношений. Он мог предохраняться, но не захотел отказывать себе в удовольствии. Он мог бы приехать сам, думаю, что мог бы и нашел бы меня быстрее, если сам искал, но не захотел.
Может быть, я слишком сильно задела его побегом в обществе Дитмара? Может быть, наша связь мало что для него значила и необходимо лишь черкнуть галочку в пустующей графе выполнено — найти меня и дать понять, что я всегда… всегда буду в пределах зоны его влияния.
Как бы то ни было, стоит принять эту правду и как-то научиться жить в мире, где Бекетов не торопится кидаться за мной в погоню, лишь держит в поле зрения.
— Если это все, то ты можешь уйти. Прямо сейчас.
— Могу и уйду. Береги себя.
Массивный, широкоплечий мужчина поднимается легко и движется бесшумно, быстро.
— Забери деньги и документы!
Однако Темирхана уже нет в комнате.
Я засовываю обратно в конверт паспорт и водительское удостоверение. Тороплюсь. Роняю конверт и рассыпаю деньги. Выругавшись, собираю их и выбегаю с конвертом в руках, но двор уже пуст.
Лишь слышен удаляющийся шорох шин по асфальту.
Пожалуй, я бы действительно не заметила за собой слежку, если бы Темирхан не дал о себе знать. Все-таки я не шпион и не сотрудник спецслужб, а обычная девчонка, лишь примеряющая на себя роль Маты Хари.
Возвращаюсь в дом…
Конверт жжет руки. Надо от него избавиться. Немедленно!
* * *
«Как будто ничего и не было!» — думаю, вороша кочергой в печке пепел, оставшийся от сгоревшей бумаги.
Ничего не было…
Глава 40
Марианна
Спустя полтора месяца
Некоторое время я была настороже и постоянно оглядывалась по сторонам, ожидая появления Бекетова или его приятеля — Темирхана.
Однако ничего не происходило.
Значит, Бекетов не желает меня видеть.
Стоит научиться с этим жить и, в принципе, если не думать о нем, сердцу совсем не больно. Нужно лишь научиться не думать о Бекетове так часто, как против воли получается думать о нем.
* * *
Захожу в кофейню, жутко голодная. Заказываю привычный завтрак — овсянку на воде, поджаренные тосты с абрикосовым джемом и травяной чай.
Сметаю все за считанные минуты и до сих пор испытываю чувство голода. Внезапно до моего обоняния доносится яркий, сладковатый аромат, от которого слюнки текут!
