— Не ффы, пробьет.
Ждать пришлось долго. По крайней мере, мне так показалось, я отстреливал самых буйных зомби, стараясь их телами создать хоть какое-то препятствие для остальных. Разбил все окна, пытаясь расшатать решетки, но те даже не скрипнули, да и трюк, как в Коннауте не прокатил. Конструкция иная и креплений за счет размера сильно больше.
К моменту, когда, наконец, услышал шум двигателя и рычащий гул мертвячей толпы, сам уже собирался лезть на решетку, чтобы до меня не дотянулись монстры. Но в проулке сначала скользнул свет фары, потом послышался грохот сминаемого забора.
А еще через пару минут, я уже сидел внутри бронетранспортера и улыбался перепуганным детям.
Получилось даже лучше, чем я предполагал. Думал, что они пробьют дыру, я в нее сигану и бегом, бегом, скача по козырькам и крышам, дам деру. Но здание все же было старым хоть и банк, но стена не выдержала. «Пиранья» просто смяла стену и въехала внутрь достаточно, чтобы открыть люк, пристрелив всего пару полурасплющенных по бортам мертвяков.
Когда сдавали назад, завязли в строительном мусоре и хрустиках под колесами. Пришлось выталкивать, раскачивая взад и вперед. В итоге обрушили кусок стены полностью, смяли кучу шаркунов, но с ощущением, что едем по метровым кочкам, прорвались.
Выехали на трассу и только там уже смогли скинуть с себя всех прилипал, да оторваться на скорости.
***
Железнодорожный музей. Западный район. 27 марта 23:42
Я отправил Вадика вместе со спасенными в лагерь, а себя попросил высадить неподалеку от железнодорожного музея. Пока ехали, собрал так называемый тревожный рюкзачок, чтобы обновить и улучшить заначку в своей тайной берлоге.
Надеюсь, что все еще тайной.
Высадили меня в соседнем районе, причем я долго искал такое место, чтобы покинуть бронетранспортер незаметно. Следят ли сейчас «Глобалы» и как именно (маячок, дрон, призрачными ножками) это делают, я не знал. И это очень нервировало. Вариант с маячком, который мог бы подбросить Джерри, я в итоге отмел — у миротворцев нашлось все, чтобы полностью обновиться. От носков до зубной щетки, а все старое, включая обрез, я оставил на борту «пираньи».
Больше верил в дронов, поэтому соскочил с БТР под мостом и тут же спрятался под припаркованной машиной. Выждал пятнадцать минут и только потом, ныкаясь от всего живого, мертвого и механического, пошел в сторону музея.
В здании кто-то побывал, добавился мусор — смятая банка от газировки, обертки от каких-то булок, грязная использованная марля и несколько сигаретных бычков. По которым я и определил, что были гости и чем они занимались. Видать, залетные какие-то. Пробрались в королевский вагон, прибив несколько мертвяков вокруг, в том числе моих старых знакомых в синих комбезах, которых я не тронул в прошлый раз. Похомячили там, подлечились, может, переночевали, если совсем лихие ребята и никто не спугнул, и двинули куда-то дальше.
До моего вагона или не дошли, или не доперли, что можно забраться через люк. Но я все равно осторожничал, не вылезая на линию возможного огня, откинул крышку люка, прислушался. Высветил пустой вагон фонариком и только после этого спрыгнул вниз.
Первым делом откопал дневник Альберта, а вместе с ним и инъекторы с его безумным стимулятором. Эффект я уже дважды видел, причем очень разный: первый стимулятор показал себя, как отличный убийца паразитов, циркуль из больницы не даст соврать, а второй раз стероид для мутанта в подвалах «Глобал корп». Хотя Альберт или его второе я мне бы возразили, мол там образец был старый, а этот прям стабильный.
Тестировать я его не собирался, но на всякий случай закинул один шприц в карман рюкзака. Приготовил себе поесть и кои-то веке расслабленно покуривая принялся перечитывать дневник в поисках информации о Гульдберге.
Практически сразу нашел то, что и раньше:
«...Я предлагал свою помощь в изучении камня. Что они мне тогда сказали? Не мой профиль? У Гульдберга больше опыта. Компетенция и достижения профессора Гульдберга не вызывают сомнений в результатах изучения алмаза. Ха! Ха и еще раз ха! Компетенция! Единственное, в чем нет сомнений, так в его шашнях с аспирантками. Похотливый напыщенный пердун вместо того, что заниматься наукой, постоянно бегал к молодым студенткам. Вынюхивал у меня, способен ли стимулятор влиять на тестостерон. Ублюдок, все смешно ему было, трындел, что каждый раз, как в студгородок съездит, так десять раз влюбиться успевает…»
С кем конкретно встречался Гульдберг, дневник не объяснял. Студгородок или кампус во Фритауне есть в колледже Фура-Бей. Не в том старом здании, где я был, а целый новый комплекс в центре города. Пятнадцать или около того корпусов на горе Ореол с прекрасным видом на океан и окруженных с трех сторон лесом.
Искать там следы молодой девушки, зная только ее специальность и привязанность к седовласым пердунам. Маловато будет.
Я закурил еще одну сигарету и пока глаза не начали слипаться от накопившейся усталости, нашел-таки еще одну зацепку.
Глава 8
С дневником Альберта получилось, как в старом советском фильме: дерево там такое… и мужик в пиджаке.
Нет, конечно, «Джентльменов удачи» Альберт в детстве не смотрел и пальмы не описывал, но вот памятник был — мелькнул в одной из записей. Когда описывал одну из давних корпоративных вечеринок.
«...позор. Позор, что я согласился на эту авантюру. Никогда раньше не выпивал с подчиненными, а тут повелся на уговоры Коллинза в честь его дня рождения. И, конечно, дело было не в Коллинзе, а в тех замечательных куриных ножках, которые подавали в ресторане Бенгази. От всего в этой стране меня выворачивает наизнанку, но в Бенгази знают какой-то особый рецепт. В меру зажаристая, с хрустящей корочкой, но не пересушенная…»
Читать, конечно, это было тяжело, особенно глядя на почти безвкусные аварийные рационы питания. Единственное, что у меня осталось в запасах в вагоне. А профессор еще почти целую страницу описывал эти ножки. Странный, он все-таки был, за весь дневник больше ни одного доброго слова, а еде посвятил целую поэму, да еще и нарисовать пытался.
«...я так увлекся едой, что не заметил, как вся компания, и Коллинз, и болван Крюгер вместе с дегенератом Боральски вмиг опьянели от этой дурной местной водки. И, честно говоря, мне не понравилось, как они на меня смотрели. Особенно Боральски. Обязательно надо найти в его работе ошибки или хоть какие-нибудь нестыковки и написать на него жалобу.
Я хотел уйти. Но на улице не оказалось ни одного приличного такси. А ехать по-обезьяньи, вместе с одной из этих горилл на грязном мопеде я не хотел. Пришлось пойти вместе с аспирантами дальше. Не знаю, почему и надо будет сделать потом выговор Коллинзу, но эти идиоты решили идти гулять дальше.
Мне пришлось идти за ними сначала в бар, где играла отвратительная музыка, потом в другой бар, где на нас чуть не напали местные дикари. Я уже окончательно запутался и не понимал, как добраться до лаборатории».
