– Макс, дуй к женскому туалету. Срочно!
Она выскочила, содрала с ошарашенного Макса клетчатую рубашку, оставив его с голым торсом, и снова исчезла. Через пять минут Ася вышла из туалета, сунула парню в руки ком одежды, в котором угадывалось платье, поцеловала его в щеку и направилась обратно в зал. Подходила её очередь.
– Ася Асташкова.
Дима против своей воли прилип глазами к сцене. Никогда не думал об Асе как об актрисе, даже странно, что она сейчас будет что-то играть. Насколько он помнил, она была в каком-то городском драматическом театре, то есть вряд ли как-то особо блистала. Скорее всего обычная актриса средней руки, каких толпа. Но посмотреть на неё, конечно, было любопытно.
В первую секунду, когда Ася поднялась на сцену, он её не узнал. Ожидал красотку в платье и на каблуках, а тут вышла какая-то нелепая босоногая девчонка. Что за ерунда? Блин, какого фига она себя так испортила?
– Можете начинать, – прозвучало с первого ряда. Ася сделала шаг вперед, привычно нашла свет – встала так, чтобы лицо высвечивали софиты, глубоко вздохнула и…иначе как магией это нельзя было назвать, потому что это была уже не Ася. На сцене стояла испуганная женщина, её простое мягкое лицо, на котором не было ни грамма косметики, выглядело уставшим, но при этом она не была несчастна. В ней ощущалась женская сила, можно было с уверенностью сказать, что у неё есть и муж, и ребенок. Беззащитные голые ноги и огромная клетчатая рубаха вместо платья выглядели так, будто она только что выскочила из кровати и впопыхах накинула на себя рубашку мужа, потому что ужасно торопилась.
Она посмотрела вдаль, и вдруг её лицо исказил ужас:
– Боже мой, Юнис, помогите! – голос был тоже не Асин: более хриплый и низкий. – Что же они с ней делают! Да не давайте же так мучить ее!
Женщина на сцене беззвучно заплакала и, сдерживая рыдания, прижала кулаки ко рту.
– О господи, ну богом вас заклинаю, не мучьте же вы ее, не мучьте! – она говорила тихо, но казалось, что почти кричала. – Что они над ней вытворяют! Да что же это такое!
Она замолчала, хотела шагнуть вперед, потом оглянулась – и казалось, что у неё за спиной стоит муж. Несколько секунд колебаний, и женщина, сделав свой выбор, безвольно опустила руки, и только прожигала взглядом темноту перед собой, в которой равнодушные люди в белом увозили Бланш в то место, откуда не возвращаются.
– Что же я сделала со своей сестрой, – она опустилась на пол и, обняв себя руками, стала тихонько раскачиваться. И казалось, что она тоже впадает в безумие. – О господи, что я натворила…
В зале стояла непривычная тишина, а через несколько секунд раздались неуверенные хлопки – первые аплодисменты за все время кастинга.
Ася – теперь это точно была она – вскочила, явно чувствуя себя неловко.
– Спасибо, следующий, – раздался голос Юрича, по нему невозможно было понять, понравилось ему или нет. Во всяком случае, Ася была первой, кого не прервали. Правда, и монолог у неё был крохотный.
Как была – босиком – Ася сбежала по ступенькам, а там её уже ждал полуголый светловолосый парень. Подхватив свою добычу на плечо, он понес её переодеваться, и это настолько эффектно смотрелось и настолько было похоже на продолжение спектакля, что в зале одобрительно засвистели.
И только Варламов выругался сквозь зубы.
—Ася, ты очень круто сделала, они просто обязаны тебя взять, – Макс восторженно смотрел на неё влюбленными глазами и пытался приобнять, пока она натягивала колготки, балансируя на одной ноге.
–Ты так говоришь, потому что спишь со мной, – усмехнулась Ася, но в глубине души знала, что ее парень прав: она выложилась на все сто. Но вот только не факт, что этого достаточно для театра Гончарова.
– Ты такая красивая, – руки Макса недвусмысленно заскользили по её талии.
– Блин, Макс, я чуть не упала. Ну не сейчас же, я переодеваюсь, – Ася сама удивилась тому, как раздраженно это прозвучало. Обычно она была очень рада, когда он проявлял инициативу, а тут почему-то взбесило. Еще очень некстати вспомнилось лицо Варламова, который неотрывно на неё смотрел, когда Макс уносил её из зала. Сложно сказать, что выражало его лицо. Интересно, а ему понравилось? Или для выпускников московских театральных вузов это раз плюнуть? Ася сама не могла понять, почему её так волнует его мнение. А еще сложнее было признаться, что она так старалась на сцене не только для жюри, но и для Варламова. Чтобы он оценил и заметил. Глупости, глупости какие.
– Макс, а твое выступление скоро?
– Эм, слушай, – он растерял весь свой боевой задор и замялся. – Я…это…
– Что?
– Я, короче, решил, что не буду пробовать. Ну куда мне? Тут столько народу и все опытные актеры, я бы не прошел. Чё зря позориться? Я, короче, отказался.
– Макс, ты с ума сошел?! – Ася не верила своим ушам. – Ты поехал в Москву, чтобы вот так бездарно слиться? Даже не попробовать?
– Да не хочу я пробовать, – начал злиться он. – Я же знаю, что не пройду. Если бы ты сюда не собралась, я бы вообще никуда не поехал.
Наверное, он был прав. Гениальным актером Макса точно не назовешь, он скорее крепкий профессионал, выезжающий больше на опыте, чем на таланте. Но даже не попробовать?! Это не укладывалось у Аси в голове.
– Ну малыш, не обижайся, – Макс нежно её обнял, но она скинула его руки.
– Дело твоё. Пойду посмотрю, как остальные покажутся.
– Зачем? – он искренне недоумевал. – Ты же выступила уже. Поехали в гостиницу, результаты только завтра скажут.
– Тебе надо – ты и поезжай. Я останусь. Мне интересно.
Ася одним движением натянула платье, схватила туфли и вышла. Она возвращалась в зрительный зал и даже не видела смысла врать себе, зачем туда идет. Через десять человек после неё должна была быть очередь Варламова. И она хотела это увидеть.
Ася чуть не опоздала: в жюри уже называли его фамилию, так что она не стала выискивать себе свободное место, а просто прислонилась к стене, где стоял сам Димка до этого. Он уверенно поднялся на сцену, спокойно вышел в центр под свет софитов, сунул руки в карманы и зло оскалился, мгновенно превратившись в мужлана и работягу Стенли:
– Теперь у меня есть чем приструнить твою старшенькую! Эта фря еще будет обзывать меня хамом!
Он отвратительно рассмеялся, а потом с силой взъерошил волосы и продолжил:
– А вот знаешь ли ты, что она наврала нам тут с целый короб? Но шила в мешке не утаишь. Теперь ее делишки всплыли на поверхность. Ложь номер один: все это чистоплюйство, которым она щеголяет. Знала бы ты только, как же она ломалась перед Митчем и как заморочила ему голову. Он-то совсем и поверил, будто она только и видела в жизни, что поцелуи какого-то молокососа.
У Аси по рукам побежали мурашки. Господи, какой отвратительный получился у него этот Стенли – грубый, жестокий, бесящийся от своего низкого происхождения и мстительно радующийся, что может унизить эту благородную выскочку. И какой…порочный.
