В начале 1506 года было собрано и отправлено на Восток еще четырнадцать судов, и история Индийского океана вошла в новую важную стадию. В течение восьми лет деятельность белых людей на Востоке не шла дальше покупки специй на трех прибрежных базарах. Но теперь вот-вот должен был подняться занавес, явив миру морскую империю океанских масштабов. Шесть (пять. – Ред.) кораблей составляли специальную эскадру под командованием Албукерки, а остальными командовал Триштан да Кунья. Последний, являясь старшим офицером, командовал и всей флотилией, когда она действовала как единое целое. Да Кунья получил приказ следовать прямо к восточноафриканскому побережью, собирая дань с арабских торговых центров – если потребуется, силой, – и захватить лучшую гавань, какую он сможет найти на Сокотре.
После этого Албукерки предстояло отделиться и направиться со своими кораблями в Персидский залив, чтобы взять Ормуз и тоже собрать дань с прибрежных арабских селений, где представится возможность высадиться. А да Кунья должен был следовать в Кочин и погрузить товары для обратного пути.
В процессе выполнения этих приказов одно судно было отнесено ветром в восточном направлении и, прежде чем воссоединиться со своей эскадрой в Мозамбике, случайно открыло Мадагаскар. (Автор ошибается. Первым из португальцев открыл Мадагаскар Диогу Диаш 10 августа 1500 г. Побережье Мадагаскара Диаш проследил на 1500 км. Но первыми на Мадагаскаре были арабы (не позже IX в., а к началу XI в. они имели ряд опорных пунктов как на западном, так и на восточном берегах). 10 августа 1506 г. португальцы (судно Пирейры) уже третий раз вышли к Мадагаскару. Пирейра сообщил да Кунья, что остров будто бы богат серебром и пряностями. Да Кунья отправился проверять, а заодно разгромил крупную арабскую факторию, убив более 1 тысячи арабов. – Ред.) Это вызвало некоторую задержку, потому что да Кунья настоял на посещении этой новой земли, в то время как Албукерки рвался вперед. Потеряв одно судно (едва не погиб и флагманский корабль), да Кунья вернулся к выполнению своей миссии и после стычек у двух крупных арабских поселений, которые не пожелали платить дань и поэтому были уничтожены, прибыл на Сокотру, где обнаружил, что лучшую якорную стоянку на острове уже охраняет арабский форт. Это сооружение было взято эскаладой
[8] после ожесточенного боя и переоборудовано в португальскую крепость, в которой остался португальский гарнизон. А в бухте португальцы смогли произвести ремонт кораблей, изрядно потрепанных после годичного плавания. Затем корабли разделились. Да Кунья направился в Индию и оттуда домой, а Албукерки – на выполнение самых авантюрных деяний в истории Востока.
Поднятие португальского флага над островом Сокотра стало первым шагом в выполнении плана установления господства на Востоке, разработанного Албукерки. Но впереди предстояли более серьезные шаги, и их сделал сам Албукерки на протяжение нескольких лет в ходе операций, которые иначе как блестящими назвать невозможно. Отделившись от эскадры да Кунья, он практически сразу начал эту великую работу экспедицией в Персидский залив, которая впервые продемонстрировала его талант лидера в присутствии грозного врага.
Глава 4 Война Аравийского моря
Некоторые исторические периоды заслуживают особого внимания. Один из них – 1508–1509 годы христианской эры. С точки зрения моряков, наибольший интерес в этом периоде представляют две морские кампании, происходившие в северо-западной части Индийского океана более или менее одновременно, но все же независимо друг от друга. Пожалуй, их участники даже не знали о существовании друг друга. В них участвовали с одной стороны представители одной и той же европейской нации, с другой – их азиатские противники. А для историка интерес представляет наглядная иллюстрация глубочайшей разницы характеров между представителями белой расы и арабами.
Когда Васко да Гама в сражении при Малабаре одержал победу над первым морским альянсом, созданным, чтобы не пустить европейцев в Индийский океан, он обеспечил первую демонстрацию истины, впоследствии неоднократно подтвержденной: европейское вооружение в руках компетентных тактиков одержит победу над вдесятеро большим противником, вооруженным только азиатским оружием. Этот источник победы был результатом превосходства европейцев в практическом интеллекте. Наука создала лучшие средства для ведения боя и лучшие корабли для их перевозки. Наука также научила людей, что делать, чтобы эти средства были наиболее эффективными.
Однако наука имеет свои ограничения, и временами достигается предел, в котором она перестает работать.
Когда выпущен последний снаряд, примитивное копье является более смертоносным, чем тяжелая пушка. А если нет времени, места или возможностей, положение может спасти, если его вообще можно спасти, сила характера. Васко да Гама доказал, что, когда речь идет о научной стороне войны, белый человек намного опережает представителей народов со смуглой кожей. Но Афонсу Албукерки и Лоуренсу Алмейда (сын Франсишку Алмейды) впервые продемонстрировали более важную истину: когда речь идет о моральной стороне войны, превосходство белых людей еще более очевидно. Оно было настолько огромным, что в определенных ситуациях белый человек мог обойтись вообще без оружия. Нередко возникали ситуации, когда наука оказывалась бессильной и все преимущества были на стороне азиатов, но последние вели себя как дикие звери, встретившие человека в джунглях, которого они могли с легкостью убить, но бежали под влиянием неконтролируемого страха. Эта форма паники ни в коем случае не была постоянным явлением, но Албукерки доказал, что такая слабость действительно существовала и на ней можно было сыграть. Это был, так сказать, последний шанс решительного командира в безнадежном положении. А Алмейда расширил тезис, доказав, что, даже если этот последний шанс использовать не удается, европейцы все равно могут встречать катастрофы с достоинством, что тоже имеет ничуть не менее впечатляющий моральный эффект. Эти уроки были получены и усвоены именно на воде, когда происходили первые столкновения между представителями Запада и Востока с оружием в руках. Исключением, впрочем только подтверждающим правило, можно считать японцев. Во всем остальном правило действовало на протяжении нескольких веков. Уже из недавних времен известен, к примеру, случай, когда три английских моряка в маленькой индийской шлюпке динги обратили в бегство и преследовали арабское невольничье судно с вооруженной командой численностью сорок человек. Они действовали в обстоятельствах, когда малейшее колебание могло стать для них роковым, и победили. Представить подобный инцидент, поменяв местами действующих лиц, невозможно.
Однако мы все же не имеем оснований утверждать, что даже такой отчаянный авантюрист, как Албукерки, в своем стремлении к успеху полностью полагался на неустойчивость восточного темперамента. Отплыв с Сокотры, имея в своем распоряжении только шесть кораблей и 450 офицеров и солдат, он прибыл к Ормузу, который, как обнаружилось впоследствии, защищал флот из 250 мелких и крупных судов и 15 тысяч человек. Скорее дело было в незнании материальных факторов. Представление Албукерки об Ормузе не шло дальше понимания его ценного стратегического положения, что было видно глядя на карту, и его коммерческой важности, как следовало из прочитанных им многочисленных отчетов. Немногие командиры решились бы на столь безрассудное предприятие, практически не зная, что их ждет впереди. Но еще меньше людей смогли бы одной только отвагой обратить почти неминуемый провал в грандиозный успех. Это как если человек входит в клетку тигра, ожидая встретить кошку, и, обнаружив тигра, завораживает животное взглядом и вырывает кость из его пасти.
