Современные ученые ставят под сомнение правдоподобность этого рассказа – едва ли кочевник мог убить своего коня и проявить такое неуважение к отцу. По мнению ряда исследователей, такое поведение было свойственно скорее китайским военачальникам того времени, которые не останавливались ни перед чем, выполняя приказ. Вероятно, китайский историк использовал такое описание, чтобы показать, что империи Хань противостоял действительно грозный противник, и силы варварского племени не стоило недооценивать.
В 203–202 гг. до н. э. Маодунь совершил поход против племени дунху, подчинил племена Саян, Алтая и Верхнего Енисея и окончательно установил северные границы своей державы. Но на юге у него оставались два сильных противника – кочевое племя, родственное скифам, которых китайские хроники именуют юэчжи, и империя Западная Хань.
При этом хунну сочли, что более легкой добычей будет ослабленный смутой Древний Китай. В 201 г. до н. э. шаньюй Маодунь двинул свои войска на юг. Была захвачена пограничная крепость Маи. Зимой 200 г. до н. э. хуннская конница вошла в Шаньси. Император Гао-цзу во главе своей армии в 320 тысяч воинов выступил против Маодуня. Однако по причине сильных холодов солдаты ханьской армии очень страдали от обморожения, а конница хунну отступала, заманивая армию Хань все дальше в степь. Император был вынужден оставить бо́льшую часть армии и преследовать хунну с сорокатысячным войском до Пинчэна (современный город Датун, провинция Шаньси). Там император Гао-цзу и его войско были окружены всадниками Маодуня. Тот пытался атаковать китайское войско с разных сторон, но спустя семь дней стало ясно, что военным путем ни одна сторона не может одержать победу. Император Гао-цзу послал парламентариев к шаньюю с предложением о мире. Одним из условий соглашения должна была стать женитьба вождя кочевников на ханьской принцессе, и таким образом будет заключен мир, основанный на кровных узах. Эта практика стала называться договором «О мире, основанном на родстве» (хэцинь). В 198 г. до н. э. вождь хунну Маодунь заключил первый брачный союз с одной из «дочерей императора», хотя позже выяснилось, что ему подослали не принцессу, а простую девушку. Несмотря на этот обман, хуннские вожди впоследствии 15 раз заключали брачные союзы с ханьскими «принцессами». Впрочем, эти союзы не были эффективным средством сохранения мира, поскольку вторжения хунну в приграничные районы империи Хань продолжались, хоть и с меньшей интенсивностью.
При этом хунну избрали тактику запугивания и террора на приграничных территориях империи. Они только грабили и никогда не захватывали земли, населенные земледельцами, они угрожали китайским императорам и чиновникам новыми походами, чтобы добиться заключения очередного договора «О мире, основанном на родстве», а добившись мирных предложений от Хань, стремились увеличить размер дани, которую им должна была платить империя, и «подарков».
Главная особенность пограничной политики хунну была основана на осознании преимуществ их подвижного образа жизни, способности наносить неожиданные удары по китайской территории и столь же стремительно отступать вглубь степи. «Когда они видят противника, то устремляются за добычей подобно тому, как слетаются птицы, а когда попадают в трудное положение и терпят поражение, то рассыпаются, как черепица, или рассеиваются подобно облакам», – писал о стратегии северных кочевников Сыма Цянь.
Грабительские походы приносили хунну значительное количество и продовольствия, и рабов, и ценностей. Если заключался мирный договор, набеги на какое-то время прекращались. Однако «подарки», поступаемые из империи Хань, не оказывали существенного влияния на экономику хунну в целом. Судя по косвенным данным, ежегодные подати Хань составляли 10 000 даней рисового вина, 5000 ху проса и 10 000 кусков шелковых тканей. Если принять во внимание, что взрослому мужчине для пропитания требовалось в год примерно 36 ху зерна (это примерно 710 литров, исходя из того, что мера объема в один ху составляла чуть меньше 20 литров), то можно сделать вывод, что китайская дань могла покрыть нужды лишь ближайшего окружения хуннского шаньюя, в то время как основная часть номадов кормилась с грабительских рейдов в пограничные районы Хань. Это подтверждается хотя бы тем обстоятельством, что совершать набеги хунну начинали с сентября, когда их лошади были хорошо откормлены, но трава в степи уже начинала желтеть, и один успешный набег на Хань позволял пополнить запасы перед суровой зимой.
Южнее района распространения влияния хунну, на западе от границ империи Хань, жили кочевники юэчжи. В древнегреческих источниках с ними ассоциируют восточно-иранский народ асии. В отличие от хунну, этот народ, вернее, многочисленная кочевая орда появилась в пределах Китая с Запада. Практически ни у кого не вызывает сомнения, что юэчжи – это индо-европейский народ, родственный скифам. Как свидетельствуют хроники, юэчжи продвинулись по территории Китая до самого Ордоса и осели на Лёссовом плато. Именно они долгое время контролировали пути, которые вели из империи Хань на Запад.
В конце III ст. до н. э. именно юэчжи, а не хунну были доминирующей силой у границ Китая. Хунну даже платили дань этому более сильному в военном отношении племени. С этим фактом был связан рассказ Сыма Цяня о том, что будущий вождь хунну Маодунь был отдан им в качестве заложника. Не лишена оснований также версия, что именно у юэчжи хунну заимствовали искусство верховой езды, луки и стрелы, а также тактику кочевой конницы.
Очевидно, ввиду некой похожести этих племен (или хорошей осведомленности друг о друге) Маодуню и его наследнику Лаошань-шаньюю (правил в 174–161 гг. до н. э.) самую жестокую войну пришлось вести именно с юэчжи. Это противостояние продолжалось четверть века, и лишь в 177–176 гг. до н. э. ценой неимоверного напряжения хунну удалось переломить ситуацию в свою пользу. Окончательная победа была одержана между 174 и 165 гг. до н. э. Вождь юэчжи пал в бою, а из его черепа Лаошань-шаньюй сделал чашу для питья.
После этого поражения юэчжи разделились на два племени – больших и малых. Большие юэчжи в 165 г. до н. э. двинулись по Гансуйскому коридору
[11] на Запад, в Восточный Туркестан (современные северо-западные районы Китая), и спустя 30 лет осели на плодородных землях в верховьях Амударьи. Впоследствии, разделившись на несколько племен, они стали создателями Кушанской державы, которая распространила влияние на север Индии. Позже кушаны сыграют ключевую роль в формировании торговых связей в рамках Великого шелкового пути и распространении древнейшей мировой религии – буддизма.
После изгнания племен юэчжи западная граница хунну надолго стабилизировалась в Восточном Туркестане, где они не раз затем сражались с ханьцами за власть над богатыми городами-оазисами бассейна реки Тарим.
Однако малые юэчжи не ушли от границ Китая, а откочевали на юг, к северным отрогам Тибетского плато, где вступили в контакт с тибетскими племенами и, очевидно, смешались с ними.
Но на этом история приключений скифских племен у границ Древнего Китая не закончилась. Так, в середине 50-х – начале 60-х годов прошлого столетия в районе озера Дали, в современной провинции Юньнань на юго-западе Китая, археологами были раскопаны два могильника – Шичжайшань и Тайбаньшань – с погребениями представителей различных слоев общества, в том числе с уцелевшими могилами монархов древнего царства Диен (в китайских хрониках именуемого Дянь). При том, что население этого царства состояло из народов этнически близких к мон-кхмерам и вьетам, а также к древним тибетцам, здесь были обнаружены уникальные бронзовые изделия, на которых также заметно влияние звериного стиля степей Евразии. Бронзовые фигурки из Диена изображают бородатых всадников явно европеоидного расового типа, на конях и с мечами, в тюрбанах или шлемах и доспехах, которые напоминают известные изображения всадников тяжелой конницы Евразийских степей. Несмотря на то, что между царством Диен и степью тысячи километров, ученые делают вывод, что кочевники могли достигать таких отдаленных районов Азии и оказывать культурное влияние на соседей китайской империи. Государство Диен было позже покорено империей Хань в ходе расширения последней на южные районы Китая.
