Героем Кавказа стал и генерал Николай Евдокимов, сын простого солдата и казачки. Он начинал службу рядовым, рос в чинах за подвиги в боях. Его назначили начальником западного, кубанского фланга Кавказской линии. Евдокимов продолжил тактику Засса, но в более широких масштабах. Предпринимал походы и громил мюридов по Лабе, Урупу, продвигаясь все дальше строительством укрепленных линий. Но принялся налаживать и мирные отношения с черкесами. Хотите жить добрыми соседями – и вам выгодно будет. Давайте торговать, пустим вас на казачьи ярмарки. Тех, кого замирили в боях, переселяли с гор на равнину, давали землю, помогали наладить хозяйство. Тем самым выводили их из-под власти наместника Шамиля, Магомет-Амина.
В других районах Кавказа царская администрация тоже завязывала переговоры со старейшинами и князьями, стараясь оторвать их от Шамиля. А горцы и сами устали от войны. Их тяготила диктатура имама. Увидев возможность замириться, некоторые стали отделяться от мюридов. Хотя боялись и Шамиля, он устраивал набеги на «изменников». После посыпавшихся неудач он собрал в Ведено своих наибов, обвинял, что плохо служат ему. Демонстративно объявил, что слагает с себя власть, пусть выберут другого вождя. Разумеется, его упросили остаться. И костяк своих формирований он удерживал. Поэтому бои продолжались жестокие.
В 1847 г. Воронцов выступил в горы и окружил Салты, главную базу имама в Дагестане. Осада затянулась на 50 дней. А на выручку несколько полевых командиров собрали целое войско. Их разбили, прогнали, а потом штурмовали аул. В драке полегло 3 тыс. защитников. Но и русским поход обошелся в 2,5 тыс. убитых и раненых. А новой линии на Сунже досаждало «немирное» гнездо в ауле Гехи. Поход туда возглавил Слепцов. Мюриды укрепились мощными завалами, даже пушками. При штурме Слепцов получил смертельное ранение. Ему успели доложить, что завалы взяты. Он сказал: «Ну и то слава Богу!», перекрестился и умер. Когда везли его тело, собралось все население Сунжи. И все рыдали. Чтобы попрощаться с любимым генералом, слепых подводили к гробу, матери клали на крышку грудных детей для благословения.
Но тактика планомерной «осады» приносила плоды. Общие русские потери значительно уменьшились. Шамиля теснили все дальше в горы. В 1853 г. начали прорубать просеку на р. Мичик, и имам не выдержал. Собрал все силы, решил отбросить русских. На него выступила экспедиция князя Барятинского. Передовые отряды схлестнулись с противником у аула Дуба, был убит атамана Линейного казачьего войска Круковский. А между Гонсалем и Мичиком на колонны Барятинского выплеснулись массы конницы, все воинство имама. Началось упорное сражение. К месту сечи примчался Бакланов. С ходу развернул ракетную батарею, сам наводил установку, и 18 ракет врезались в скопища врагов. А сразу после этого Бакланов повел в атаку казаков и драгун. Мюридов опрокинули, гнали и рубили. Победа была полной.
Завершать Кавказскую войну довелось уже не Николаю Павловичу, а его сыновьям, Александру II и Михаилу, который станет главнокомандующим. Однако перелом был обеспечен именно при их отце. И успех уже обозначился. Станицы и села на Северном Кавказе с начала 1850-х гг. смогли спокойно вздохнуть, избавляясь от угрозы постоянных набегов. Начался хозяйственный расцвет Кубани, и Ставрополья. Сюда и на черноморское побережье Кавказа направлялись первые мирные переселенцы. Кстати, Николай оставил еще один след в казачьих традициях. К вопросам дисциплины и формы одежды он относился строго. Но во время очередной поездки по югу он увидел кавказского служаку, сдвинувшего шапку набекрень. Царю это понравилось, и в 1848 г. он издал указ, что чинам Кавказского корпуса «ради лихости» предписывается носить шапки «немного на затылок, с наклоном на правую бровь, так, чтобы левая сторона чела наискосок была открыта» [113] . Отсюда и пошел казачий обычай носить головные уборы набекрень.
Но оставался неспокойным и другой приграничный участок, в закаспийских и сибирских степях. Положение здесь даже обострилось. Потому что в Средней Азии появились англичане. В Индии они уже были полными хозяевами. Внедрялись в Иране, скупая взятками вельмож и чиновников. Пытались захватить Афганистан, хотя в здешних горах получили суровый отпор. Британские эмиссары и агенты стали наведываться и к эмиру Бухары, ханам Коканда и Хивы. Не жалели золота, а еще больше сладких обещаний. Соблазняли торговлей и забрасывали удочки о переходе под их покровительство. А при этом науськивали против русских. На границе не прекращались набеги, разбойные нападения.
Но из бедственного похода 1839 г. царь извлек должные уроки. В степях, как и на Кавказе, было решено перейти к планомерному наступлению. До сих пор граница охранялась по Оренбургской линии постов и крепостей. С 1845 г. далеко впереди нее стала строиться новая линия, по рекам Ирзиз и Тургай – крепости Оренбургская (Тургай), Уральская (Иргиз), Карабулак. Службу здесь несли оренбургские и уральские казаки, 11 Оренбургских линейных батальонов солдат. От новых опорных пунктов было уже недалеко до Аральского моря. В 1847 г. на его берегу было заложено Раимское укрепление (Аральск). Выдвижение кордонов в степи сразу же сказалось благотворно на приграничных областях. Нижнее Поволжье и Приуралье только сейчас стали безопасным тылом. Открылась возможность для их широкого заселения.
Дальше на восток границу прикрывала Сибирская линия, ее охраняли 12 Западносибирских линейных батальонов и сибирские казаки. Но войсковых структур у здешних казаков не существовало. Традиционно, со времен присоединения Сибири, они жили отдельными командами и сотнями по разным городам, слободам, подчиняясь местным начальникам. В 1846 г. Николай I объединил их в новое, Сибирской казачье войско. У него появилось свое Войсковое правление в Омске, был назначен наказной атаман. Царь не забыл и о том, что казаки других войск были представлены в лейб-гвардии, а сибиряки – нет. Повелел создать Сибирскую лейб-гвардии команду.
Но в Сибири были и свои особенности. Из-за дальности расстояний, трудностей в снабжении здешние казаки привыкли обеспечивать себя сами всем необходимым. Государь это тоже учел. Для усиления нового казачьего войска приписал к нему 10 тыс. казенных крестьян. Это позволило создать большое войсковое хозяйство: суконную фабрику, кузницы, мастерские, кожевенные, кирпичные заводы. А Сибирская пограничная линия стала сдвигаться вперед одновременно с Оренбургской. Южнее Иртыша казаки и солдаты в 1845 г. заложили крепость Аягуз. В 1847 г. сделали еще один шаг на юг, в горах начали строить крепость Копал. Замиряли и брали под контроль окрестных жителей, приводили к присяге царю. Но при этом они получали защиту от кокандцев и других соседей, для них открывалась возможность торговать с русскими.
В 1851 г. генерал от кавалерии Василий Перовский был вторично назначен генерал-губернатором Оренбурга и атаманом Уральского казачьего войска. Для укрепления здешних границ и наступления на хищных соседей царь наделил его огромными полномочиями, выделил очень большие средства. Перовский лично отобрал и привез с собой способных офицеров, инженеров, ученых. Деятельно занялся обустройством новых крепостей. Организовал изучение и картографическую съемку Аральского моря, создал на нем флотилию, открыл пароходное сообщение.
Гнездом агрессивных кочевников и базой для их набегов была кокандская крепость Ак-Мечеть на р. Сырдарье. Считалось, что она неприступна, да и казалась недосягаемой за пустынями. Поэтому кокандцы, поощряя нападения, скупая добычу и невольников, были уверены в своей безнаказанности. Но Перовский учел ошибки прошлого похода, тщательно подготовился к новому. В июне 1853 г. он повел в степи и пустыни 5 тыс. солдат и казаков с 36 орудиями. Пришлось очень тяжело, шли в летний зной через раскаленные пески. Но за 24 дня преодолели 900 верст и добрались до крепости. После короткой бомбардировки последовал штурм. Кокандцы сопротивлялись яростно, бой на стенах и в самой крепости кипел 5 суток. Защитники не сдавались и полегли почти все. У русских погибло 11 офицеров, 164 солдата и казака. Взятую Ак-Мечеть переименовали в форт Перовский (ныне Кзыл-Орда).
