Но до кровопролития дело не дошло. Молодой князь Палавандишвили проговорился брату. Тот ужаснулся, представив резню и ее последствия. Уговорил доложить властям. 10 декабря, за две недели до намеченного мятежа, 59 заговорщиков арестовали. Правда, царю, судя по всему, доложили в сглаженном виде. Дело свели к авантюрным мечтаниям грузинских царевичей, мутивших воду среди друзей. И наказания были легкими, недалекие ссылки, пожизненные запреты проживать на Кавказе, лишение дворянства и княжеских титулов. Окропира отправили в Кострому, Дмитрия в Смоленск.
Да и помилования последовали очень быстро. Года не прошло, как Окропиру разрешили вернуться в Москву, Дмитрию в Петербург. Возвращали и титулы, дворянство, отменяли запреты – через 2–3 года многие сосланные заговорщики снова появились в Грузии. Кроме… доносчика Палавандишвили. Хотя его-то вообще не судили, дворянства не лишали. Но с чиновничьей должности перевели унтер-офицером в исправительный полк в Финляндию. Потом, в чине прапорщика, в Архангельск. Потом лесничим на Мезень. И до конца дней князь прожил в таежном селе Усть-Цильма. Впрочем, и сам наверняка знал, в Грузию ему ехать нельзя, отомстят.
Но остается открытым вопрос – неужели грузинские «декабристы» были настолько глупыми, что лелеяли хоть какие-то надежды на успех? Но какими силами? Грузинского милиционного ополчения? Оно во всех войнах показало самые плачевные боевые качества. На турок и персов рассчитывать было никак нельзя. Значит, должна была существовать иная сила, подстрекавшая заговорщиков, манившая обещаниями поддержки. Такой силой, боровшейся за влияние на Кавказе, могли быть только англичане. И грузинских сепаратистов они давно опекали. Можно предположить, что настоящей причиной попытки мятежа (заведомо обреченного!) послужили события в Турции. Отвлечь русских от Константинополя, создать им собственные проблемы – а судьба заговорщиков и тех, кого они увлекут, заказчиков не интересовала.
И разве случайно, что в это же время польское эмигрантское «правительство», сидевшее в Париже и Лондоне, тоже вдруг решило реанимировать восстание? Операция получила название «Месть народа». Под руководством полковника Заливского в австрийской Галиции и на польских землях в Пруссии создали отряды. С оружием и деньгами помогли итальянские карбонарии. В марте 1833 г. польские боевики ринулись через границу, убив нескольких казаков и солдат. Лозунгами «свободы, равенства, братства» принялись поднимать крестьян. Но восстания не получилось. Российские власти отреагировали быстро. Некоторые отряды, преследуемые войсками, улизнули обратно за рубеж, около 150 человек поймали. Одного из предводителей, Воловича, повесили. Остальных отправили на каторгу, в арестантские роты или на поселение в Сибирь.
В общем, отвлечь русских «революциями» не удалось. Царь во время бала на Масленице получил экстренное послание султана с мольбой о помощи. Кстати, иностранцы были уверены, она уже все равно опоздает. Но Николай прямо на балу дважды удалялся из танцевального зала, отдавая необходимые распоряжения. И всего через 12 дней в море вышла эскадра Черноморского флота, везла несколько сотен казаков, бригаду пехоты с артиллерией. Во главе экспедиции был назначен тот же генерал Муравьев. Под его начало султан передал и последний верный ему отряд своей гвардии. Войска высадились на азиатском берегу Босфора, преградив египетской армии путь к Константинополю.
Вскоре подошли дополнительные силы русского флота, привезли еще одну бригаду. С ними прибыл и чрезвычайный посол России – граф Орлов, принял общее руководство. Вот тут уж Англия и Франция взбеленились! Русские взяли под контроль черноморские проливы и сам Константинополь! Подняли по тревоге и вывели свои флоты из Мальты и Тулона. Но Орлов твердо заявил британским и французским дипломатам: сколько времени здесь будут находиться русские, зависит от паши Египта и… от вас самих. Мехмет-Али нарушил свое обещание царю замириться и покориться султану. Мы заставляем его силой. Как только это осуществится, наши войска сразу удалятся. Переполошившиеся западные послы погнали своих доверенных в Египет.
И подействовало. Мехмет-Али подтвердил присягу султану, готовность платить ему дань. Ибрагим получил приказ отца и развернул армию. Никто не верил, что русские действительно уйдут. Вожделенные проливы так запросто попали в их руки! Но Орлов послал своих офицеров удостовериться – египетские войска двинулись на родину. После этого и наши полки, к общему изумлению европейцев, начали грузиться на суда. Султан не знал, как благодарить русских. Всех начальников наградил орденами, всех офицеров, матросов и солдат – особыми медалями, выбитыми ради этого случая.
А наградой для России и царя стал Ункяр-Икселесийский договор, заключенный Орловым с Османской империей. О мире, дружбе и оборонительном союзе. В случае нападения на одну из держав, вторая брала обязательство оказать военную помощь. В договоре была и секретная статья – если будет воевать Россия, турки могли не присылать войска. Но обязаны были закрыть проливы для военных кораблей любого государства, враждебного нашей стране. Это был потрясающий успех, одержанный без единого выстрела! Россия фактически стала покровительницей спасенной ею Османской империи!
В Лондоне и Париже поднялись бури возмущения. Британское и французское правительства требовали пересмотра договора. Их военные эскадры угрожающе крейсировали по Средиземному морю. Но царь уступать не собирался. Дал понять, что войны не боится. Писал: ну что они могут нам сделать? Сжечь Кронштадт? Но и сами крепко получат. Высадиться на Балтике? Но должны вспомнить, что стало с армией Наполеона. Если даже турки от страха, от глупости или измены пустят их в Черное море, то они могут уничтожить Одессу, даже Севастополь. Но куда они денутся, если наши войска через 29 дней могут оказаться на Босфоре, как в прошлую войну? [66] Запереть в Черном море любого противника.
Действительно, английская и французская эскадры помаячили-помаячили, да и вернулись на базы. Кизис вокруг Константинополя благополучно разрешился. Но поляки так и не угомонились. Стали засылать в Россию террористов для убийства Николая Павловича. А он как раз в мае 1833 г. отправился в очередную поездку по стране – причем в западные области. Никаких специальных мер охраны не предпринимал. Говорил: «Бог – мой страж, и если я уже не нужен более для России, то Он возьмет меня к Себе». Царь разрешил Бенкендорфу только посадить на козлы своей кареты одного вооруженного казака. Царь посетил Псков, побывал на освящении новой крепости в Динабурге. Затем направился в Ригу, открыто появлялся среди народа. Но в Риге уже прошел слух о готовящемся покушении. Здешние молодые дворяне и купцы сами мобилизовались для охраны. И когда государь из Риги поехал в Ревель, на маневры флота, они на конях сопровождали карету.
Нескольких террористов Бенкендорфу удалось обнаружить. Один, пойманный с поличным, покаялся, обещал служить III Отделению, сообщать о планах эмигрантов. Ему поверили, отправили с таким заданием за границу. Но из Парижа он прислал письмо с ругательствами и угрозами в адрес царя и Бенкендорфа. Второй молодой человек, приехав в Петербург из-за рубежа, осознал, что западная пропаганда о России, толкнувшая его на «подвиг», откровенно лжет. Он сам явился к Бенкендорфу. Увидеться с ним пожелал и царь. После беседы с ним молодой человек попросился на российскую службу, и Николай направил его в Польшу, лично написал рекомендательное письмо Паскевичу.
