Когда наступает идеальный момент, время словно замирает. Идеальным моментом может стать и оживленный телефонный разговор продолжительностью минут пять, и неспешная четырехчасовая трапеза с хорошим вином и приятными беседами. Этот момент может тянуться сколь угодно долго, потому что он, по сути, не момент, а надлежащая атмосфера.
Чем чаще в моей жизни случались идеальные моменты, тем чаще думалось, что возможен и идеальный день – череда идеальных моментов. В идеальном мире такой момент длился бы, пока бодрствовал человек, или даже дольше. А может, и до конца жизни.
* * *
Удивительно, как часто я теперь переживал идеальные моменты. С каждым разом это удавалось мне все лучше. Каждый был прекрасен. Несмотря на всю любовь к прежней, стремительной и бурлящей жизни, я невольно думал о том, как мало в ней было идеальных моментов по сравнению с нынешним изобилием. Конечно, такие моменты случались и в прошлом. День, когда я женился на Коринне. Когда удочерил Марианну. Когда родилась Джина. Когда я стал партнером компании.
Почти все эти моменты можно было предугадать. Они выбивались из привычной канвы жизни. Наверное, другие (уверен, таких немало) способны оценить совершенство кратких минут, а меня так увлекала быстрая и напряженная жизнь, что возвышенности этих минут я не успевал прочувствовать. Вполне допускаю. Но дело было не столько в мимолетности моментов, сколько в том, что они застигали меня врасплох. Оказывались почти неожиданными. В прежней жизни, где я еще не знал, когда умру, спонтанная красота была редкостью. А может, я был слишком занят и не замечал ее.
Помню один такой идеальный момент, случившийся в Шотландии. Мне нравилось играть в гольф в этой стране. Рельеф поля бросал игрокам совсем иной вызов. Холмы напоминали волны. Ветер чаще всего дул со стороны моря. Невиданно дикая природа. Даже после десяти вечера светло, как днем. История и традиции. Магическое обаяние поля. Честно говоря, мне даже казалось, что это не просто ощущения, а нечто более осязаемое, будто из земли исходит энергия.
Однажды, играя на поле Королевского гольф-клуба в Дорнохе, близ Инвернесса, я почувствовал, как земля вздрогнула. Волна энергии пронзила снизу вверх мою руку, пройдя через ладонь. Но на землетрясение она не походила. Просто я отчетливо ощутил, что осознал нечто. Иначе не объяснить.
Впоследствии оказалось, что я почти угадал. По всей территории Великобритании пролегают энергетические каналы – «вены Земли», по которым передается электромагнитная или гравитационная энергия. Положение этих каналов указано на картах, силу потока энергии в них можно измерить (каналы подобны путям грунтовых вод, проводящих электрический ток; их обнаруживают с помощью магических жезлов). На самых мощных энергетических каналах по всей Великобритании выстроены храмы, в том числе Стоунхендж (понятие энергетических каналов лежит в основе китайского учения фэншуй). Говорят, некоторые люди чувствуют эту энергию. Видимо, я принадлежу к их числу. И Коринна тоже. Должно быть, этой энергии поля для гольфа и обязаны своей притягательностью. Она придавала волшебство моменту.
Мое сознание все чаще обострялось. Одни люди особенно восприимчивы к свету, другие – к звукам, третьи – к запахам, детям или животным. А я остро ощущал саму жизнь.
* * *
Постепенно я слабел (мне казалось – очень, очень медленно), и редкие вспышки досады вылились в нечто вроде предпринимательского озарения и осознания упущенной возможности: я вдруг понял, что наши потребительские товары слишком сложны. А должны быть гораздо проще. Каждое устройство чересчур много умеет. Слишком много режимов. А я хотел простоты. Не думал, что стану инвалидом сравнительно рано. Всего несколько месяцев назад я летал с континента на континент, работал по 90 часов в неделю, иногда набирал 90 очков, играя в гольф – и нá тебе. Меня стали дико раздражать сотовые телефоны с сотнями ненужных функций, интуитивное понимание которых я утратил. Я путался в режимах работы с включенной и отключенной камерой. Телефон я покупал не ради камеры, а для того, чтобы звонить. Ни к чему мне все эти загружаемые мелодии, игры, доступ в Интернет. Зато пригодился бы ускоренный и облегченный набор номеров по списку, чтобы в экстренной ситуации связаться с врачами и родными. Телефон мне нужен для того, чтобы звонить людям. Разве я многого прошу? Многозадачность доступна молодежи, а мне она уже не под силу. Бесит, что американский бизнес всецело ориентирован на молодых покупателей. А мне бы чего-нибудь попроще, совсем простого. И не только мне, но и другим пожилым американцам, старикам, пенсионерам, больным. Простой сотовый телефон. Простой компьютер. Простой КПК. Мне кажется, на них будет спрос. Так возьмитесь же кто-нибудь за дело. Примените принцип «лучше меньше да лучше» – для тех, кто жаждет простоты.
Может, я старел, потому и рассуждал иначе? Кем я становился – мудрецом или брюзгой?
Этого я не знал. Просто хотел иметь удобный в обращении телефон.
Без этой проклятой камеры.
* * *
Мне вспомнился один момент из прошлого – казалось бы, напрочь забытый. Место действия – вновь поле для гольфа. Шагая по фарвею вдоль озерца на поле моего излюбленного клуба Olympic на окраине Сан-Франциско, я увидел, как неподалеку ястреб спикировал вниз, выхватил из воды рыбешку, пролетел прямо над моей головой и скрылся за деревьями.
Идеальный момент. Но я понял это лишь теперь.
Переход
Ведь смерти нет! Ей имя – переход. А жизнь есть круговерть, Что к кущам райским прямиком ведет. Ворота рая – смерть.
Генри Уодсуорт Лонгфелло
Наконец-то я нашел свою стихию.
Это вода.
Однажды утром перед сеансом облучения мы с Коринной побывали в Клойстерс – средневековом замке-музее в Верхнем Вест-сайде на Манхэттене. Он всегда нравился мне, потому что имел свою родословную, богатую историю. Мы присели в обнесенном высокими стенами внутреннем дворике, неподалеку от клумб. Я решил еще раз попытаться сконцентрировать сознание.
На этот раз получилось.
– Вода! – осенило меня. – Вода помогла.
Центр дворика занимал большой каменный фонтан. Меня манил не только его вид – течение воды, цвет или его отсутствие, сплетение струй – но и звук. Пожалуй, звук даже сильнее. Он эхом отдавался в замкнутом дворике, отражался от высоких стен. И я понял, что этот уголок создан для меня.
Раньше о воде я как-то не думал. Ни в детстве, ни в последующие годы она не играла заметной роли в моей жизни. Плавал я средне. Парусным спортом не интересовался. Мой тесть, опытный моряк, однажды пригласил меня на яхту. По такому случаю я приобрел штормовку. Предстояло плавание по заливу Сан-Франциско. С воодушевлением я прыгнул в яхту через борт… и почти все плавание провисел на нем, извергая или пытаясь извергнуть содержимое желудка. Впервые встав на водные лыжи, я тут же упал, но веревку не отпустил, и моторка протащила меня по воде, как тряпичную куклу. Нет, с водой я не ладил.
