Это не означает, что концепт доказательства владения не имеет потенциальных проблем. Этот протокол также может быть подвержен различным атакам, одной из которых теоретически может стать знакомая нам «Атака 51 %». Правда, в отличие от систем с доказательством работы, где требуется захватить не менее половины всей вычислительной мощности сети, в случае с Proof-of-Stake необходимо получить контроль над половиной и более всех криптомонет проекта. Однако последствия такой атаки имеют схожую негативную природу в обоих концептах, поскольку автоматически приводят к подрыву доверия к сети в целом и обесцениванию локальной криптовалюты, разоряя и самого атакующего.
Одной из возможных сложностей на пути данной формы консенсуса может быть атака Nothing at stake, или «ничего на кону». Подобная ситуация происходит, когда недобросовестный валидатор пытается создать и подписать блоки в различных ответвлениях цепочки, которые образовались случайным или намеренным образом. В случае с доказательством работы такое поведение майнера нерационально, поскольку он таким образом распределяет свою вычислительную мощность между ветвлениями и уменьшает собственные шансы на создание блока в любом из них. В модели доказательства владения он, напротив, ничем не рискует, поскольку не затрачивает ни средств, ни вычислительных ресурсов на создание блоков в конкурирующих ответвлениях. А между тем подобная деятельность гарантированно приведет к нарушению консенсуса, к которому сеть в итоге не сможет прийти. Каждый проект, использующий модель Proof-of-Stake, пытается противостоять этой проблеме с различной степенью эффективности.
Еще одним важным свойством Proof-of-Stake в его классической форме является отсутствие аналога вознаграждения за майнинг. Поскольку майнинга как такового нет, то отсутствуют и серьезные инфраструктурные затраты на его поддержание. Поэтому считается, что поощрением валидатора может быть только собираемая транзакционная комиссия. Однако в этом случае возникает известная дилемма «курицы и яйца»: если нет майнинговых эмиссий, то откуда вообще возьмутся деньги в системе? Этот вопрос различные проекты, желающие использовать принцип доказательства владения, решают по-разному. Некоторые идут по пути, который проложил пионерский Proof-of-Stake проект – Peercoin. В нем, как уже упоминалось, была реализована гибридная модель консенсуса, когда ранние блоки создавались при помощи майнинга с доказательством работы. Затем к ним стали «подмешивать» блоки, созданные валидаторами посредством протокола доказательства владения. После чего PoS блоки начали доминировать в цепочке, а PoW применялся только для того, чтобы совершить дополнительную эмиссию, объем которой постоянно сокращался по мере роста общего количества монет в системе. Известны также проекты, которые решили не интегрировать у себя протокол доказательства работы вообще, а всю эмиссию создали в первом, генезисном блоке, разместив ее на адресах, контролируемых разработчиками. Впоследствии эти монеты постепенно были проданы новым участникам сети, сформировав таким образом внутрисетевое денежное обращение. В этом случае проекты, как правило, использовали модель DPoS, которая позволяла быстро и эффективно формировать блоки с транзакциями.
Возвращаясь к проекту Ethereum, важно иметь в виду, что он находится в процессе перехода от одного типа консенсуса к другому. Еще в 2017 году разработчики проекта анонсировали грядущие изменения, связанные с переходом от майнинга к Proof-of-Stake. В первой половине 2018 года появились обновления, обусловленные переходным периодом. Было анонсировано постепенное снижение награды за майнинг – этот процесс назвали «ледниковым периодом» для сети Ethereum. Ходят слухи, что планируется ввести довольно жесткие правила для валидаторов по «имущественному цензу». Предполагают, что минимальный порог для блокирования валидаторами средств составит не менее 1500 монет эфира, что даже по текущему, претерпевшему значительную от своего максимума коррекцию курсу соответствует фиатной сумме более $200 000. И эти средства валидатор теоретически рискует утратить, поскольку они могут быть уничтожены, если узел будет уличен в атаке Nothing at stake, то есть в одновременном подписании конкурентных блоков в разных ветвлениях цепочки. Окончательные правила будут объявлены разработчиками при выпуске обновления, которое заменит протокол консенсуса в сети Ethereum на доказательство владения.
Все эти меры находят как положительный, так и отрицательный отклик в криптоиндустрии. Вне всякого сомнения, недовольными остаются те, кто ранее инвестировал значительные средства в майнинг монет эфира. Переход на Proof-of-Stake оставит их не у дел, если, конечно, они не использовали для майнинга видеокарты. Дело в том, что графические процессоры являются универсальным инструментом для этой деятельности и могут быть при необходимости переориентированы на майнинг других криптовалют. Раздаются также тревожные голоса, предупреждающие о возможных проблемах с безопасностью при переходе на PoS протокол. Положительно же оценивают предпринятые разработчиками шаги те представители криптосообщества, кто считает, что энергетически неэффективный майнинг является серьезным препятствием для активного развития технологии блокчейн. Объясняют они свою позицию тем, что майнинг представляет собой исключительно ресурснозатратный процесс, который оказывает негативное влияние на экологическую обстановку в мире и подвергается критике в том числе и на государственных уровнях.
Альткоины
Способность человека к критическому анализу является одним из основных драйверов развития цивилизации. Философия скептицизма базируется на понятии сомнения в истинности установленных в обществе догматов как принципа мышления. Именно скептицизм, заставляющий подвергать сомнению идеализм окружающих нас сущностей, мотивирует к изменениям и улучшениям приобретенных человечеством научных, культурных и социальных достижений. Несомненно, не в последнюю очередь из-за этого отдельные представители криптоиндустрии посчитали ранние блокчейн-сети недостаточно совершенными и принялись создавать новые, более прогрессивные по своим возможностям проекты. В какой-то момент этот процесс принял лавинообразный характер, когда общее число криптопроектов начало исчисляться тысячами, и стало решительно невозможно охватить и проанализировать весь объем связанной с ними информации.
Капитализация Биткоин, то есть совокупная ценность всей его эмиссии, сопоставима со всеми остальными существующими криптомонетами вместе взятыми. Его авторитет в блокчейн-индустрии настолько велик и непререкаем, что все криптовалюты, появившиеся позднее, называют «альткоинами», то есть полагают альтернативными именно Биткоину. Первые альткоины появились спустя всего лишь несколько лет после запуска сети Биткоин, а именно – в 2011 году. Эти проекты пытались преодолеть те, по их мнению, неудобства, которые естественным образом сложились в самом Биткоине. При этом один из новоявленных альткоинов практически полностью скопировал логику функционирования своего предшественника, просто изменив параметры процессов, в нем происходящих. Этот проект получил название Litecoin, что само по себе говорит о том, что он является облегченной версией Биткоина.
Проект Litecoin был разработан американским программистом Чарли Ли, которого некоторое время даже подозревали в авторстве Биткоина. Хотя трудно уловить логическую связь между фактом сохранения инкогнито в одном проекте и раскрытия себя в более позднем и менее популярном. Тем не менее подобные идеи обсуждались в криптосообществе – по крайней мере, до тех пор, пока внимание не переключилось на иные, более одиозные кандидатуры. Как бы там ни было, Litecoin сумел отвоевать у рынка свою собственную нишу и до сих пор входит в десятку самых больших по капитализации альткоинов. Что же отличает этот проект от своего более «массивного» прообраза?
