– Это… хорошо, – сказал руководитель. – Все складывается прекрасно. Но танец слишком короткий, даже для шоу.
– Мы укладываемся в двадцать семь минут, – добавила Паула. – Тридцать было бы лучше.
– Нам надо добавить еще одну сцену, чтобы заполнить время, – задумчиво произнес Грег. – Дарлин.
Я дернула головой.
– Что?
– Мы бы хотели, чтобы ты исполнила танец, который представила на прослушивании. Будет соло.
Мой взгляд тут же метнулся к Анне-Марии, которая театрально ахнула.
– Но осталась всего неделя, – пропищала она. – Вы не можете просто взять и перекроить все шоу.
– Мы не меняем шоу, – сказал Грег. – Мы просто добавляем танец. Заполняем время, правда.
«Так вот какая у меня роль?»
Я хотела возмутиться. По правде говоря, между угрозой, исходившей от моего партнера, и холодным приемом со стороны всей труппы, слова так и рвались наружу. Но я старалась держаться профессионально и не бросать дело просто потому, что оно оказалось не таким, как я надеялась. И не планировала бросать труппу на произвол судьбы перед самой премьерой.
– Дарлин, – обратился ко мне Грег. – Ты сможешь?
– Хм. – Я снова взглянула на Анну-Марию, которая своим взглядом метала ядовитые мечи в мою сторону. – Вы уверены?
– Мы поставим его между «Смыслом» и «Осенним листопадом».
– Да, думаю, я смогу это сделать.
– Это просто смешно, – воскликнула Анна-Мария. – Кого волнует, что выступление окажется на три минуты короче?
Грег сделал вид, что не услышал ее.
– Займи исходное положение сразу после «Смысла», а потом, Дарлин…
– Репетиция окончена, – перебила его Анна-Мария. – Мне нужно быть в другом месте.
Она прошмыгнула к стене, схватила свои вещи и выбежала из зала. Остальные танцоры молча шаркали ногами, пока Грег не отпустил и их.
– Так, репетиция окончена. К завтрашнему дню мы подготовим музыкальное сопровождение, – уведомил нас Грег, пытаясь удержать свой авторитет. – Ты будешь готова? – спросил он, и я заметила нервные искорки, пляшущие в его глазах.
– Конечно, нет проблем, – сказала я. – Я останусь здесь еще ненадолго, потрачу немного дополнительного времени на репетицию.
«И попробую превратить свою импровизацию в нечто оформленное».
Грег с облегчением выдохнул.
– Отлично, до завтра.
Он вышел из зала, а Паула подошла ко мне.
– Анна-Мария хотела быть единственной солисткой.
– Я заметила.
– Спасибо, что согласилась.
Я улыбнулась.
– Не так уж плохо иметь в резюме свое соло.
– Да, нам этого не хватало. Шоу нуждается в этом. В искре. Я только что посмотрела всю программу и… – Она закусила губу, так и не закончив фразу. – В любом случае, спасибо.
– Без проблем.
После того как все ушли, я вернулась в центр зала и посмотрела на девушку, отображающуюся в зеркальной стене.
– Настойчивая, – прошептала я.
Я не сдалась и получила соло.
«Если бы я рассказала Сойеру правду».
Что бы я получила от этого? Упрек или принятие?
Я включила музыку, и Мэриан Хилл снова задавала мне один и тот же вопрос. Но я не могла на него ответить. Я не падала и не поднималась. Находилась в заточении, не в силах пошевелиться. Внезапно мое тело напряглось от всех невысказанных слов, и я осознала, почему бросила танцы, когда начала принимать наркотики, когда начала лгать своей семье и друзьям о том, что делаю и куда иду. Танцы – мое подлинное «я». Мое тело всегда говорило правду, когда звучала музыка, и я не могла владеть им, будучи наполненной одной ложью.
«Вероятно, я была бы такой же деревянной, как и Анна-Мария».
Вернувшись домой, я приняла душ и приготовила ужин. И продолжала заниматься делами, не позволяя себе остановиться и подумать. Пока я мыла посуду, на телефон пришло сообщение от Макса:
Ну?
Я прикусила губу и напечатала:
Пока нет.
Когда?
Сегодня вечером. После того, как его дочь пойдет спать.
Черт. Вот оно, черным по белому.
Наступила короткая пауза, а затем Макс прислал ответ:
«Никогда не жалей о том, что была честной. Точка» – Тейлор Свифт.
Я засмеялась и вздохнула с облегчением.
С Ти-Свифт не поспоришь.
Конечно нет. Звони мне в любое время, если понадобится.
Я улыбнулась своему другу, который собирался в любую минуту переехать в Сиэтл и оставить меня совсем одну.
Я так и сделаю. тебя.
Люблю тебя, Ди.
Я прижала телефон к груди. Конечно, это было не сравнить с живым объятием, но мне хватило и этого.
* * *
В половине двенадцатого, одетая в мягкие шорты и белую футболку, я спустилась к Сойеру. Сначала я собиралась отнести им с Ливви немного еды, но в последний момент передумала. Не хотела притворяться и делать вид, что у меня были и другие причины для визита, кроме как рассказать правду.
Пульс подскочил вместе со слабым стуком в дверь. Она открылась спустя тридцать мучительных секунд, во время которых я подумывала убежать. Дважды.
Сойер был одет в то, что я назвала бы пижамой – футболка с V-образным вырезом и клетчатые фланелевые штаны, – хотя это не выглядело так, будто он спал. Темные круги окаймляли его налитые кровью глаза. На долю секунды мне показалось, что они засияли, но затем снова погасли.
– Привет, – сказал он.
– Привет. Я не вовремя?
– Входи. – Он толкнул дверь и, повернувшись, ушел вглубь квартиры. – Хочешь чего-нибудь выпить?
– Нет, спасибо. – Я закрыла за собой дверь. – Я пришла рассказать тебе то, что должна была сказать той ночью. – И собравшись с духом, начала с самого простого: – Я ни с кем не встречаюсь, обещаю. Макс – просто друг.
– Понял, – сказал Сойер и медленно направился к столу. Он рухнул на стул и прикрыл глаза ладонями.
«Неужели он так разбит из-за нашего несостоявшегося свидания?»
Эгоистичная часть меня хотела бы думать, что он в таком состоянии из-за меня, но здесь, должно быть, нечто большее, что-то серьезное, будто он провалил экзамен или судья выбрал себе в помощники кого-то другого. Мне вдруг показалось ужасно неуместным обсуждать свое прошлое, когда он был так расстроен.
