– Так странно, но мне необходимо поделиться с кем-то, иначе я взорвусь, расплачусь или еще что.
– Рассказывай.
– Ладно, итак… – она сделала глубокий вдох. – Сегодня я ходила на пробы в маленькую танцевальную труппу, и меня взяли. Я впервые за долгое время танцевала, и это было важно для меня. А в квартире так тихо… – Она заправила прядь волос за ухо. – Мои друзья и семья на Восточном побережье. Я звонила сестре, но это не то же самое. Глупо, знаю.
– Это не глупо, – ответил я и отправился на кухню, благодарный за возможность оставить между нами хоть немного пространства. На секунду Дарлин показалась мне такой хрупкой и уязвимой, что мне захотелось обнять ее. – Это чудесная новость. Срочно надо отметить праздничной запеканкой.
Я достал из ящика две тарелки, вилки и сервировочную ложку, которую никогда не использовал.
– Не хочу тебя отвлекать.
– Ты не отвлекаешь, – улыбнулся я.
– Спасибо, – тихо сказала Дарлин и присоединилась ко мне за столом. – Я не привыкла жить одна. Тишина убивает меня, а телевизор раздражает.
Я отрезал две порции запеканки, положил на тарелки и попробовал небольшой кусочек.
– О боже, она намного вкуснее, чем первая.
– Правда? – Лицо Дарлин осветила яркая улыбка. Свет лился из нее постоянно, но сейчас переключатель яркости работал на максимуме.
– Я добавила горошек. Подумала, вдруг ты захочешь покормить Ливви завтра. – И она поднесла вилку ко рту, попробовав. – Неплохо, да?
– Очень даже. – Мой взгляд упал на ее рот, когда она облизнула нижнюю губу кончиком языка. – Черт возьми, это идеально.
Она подняла глаза и встретилась со мной взглядом.
– Итак, что насчет труппы? Я слышал о ней что-нибудь?
– Ой, нет, это совсем маленькая танцевальная труппа. Независимая. Но мне все равно, я впервые танцевала после четырех лет перерыва.
– Правда? Почему ты не танцевала так долго?
Она заерзала на стуле, воткнув вилку в запеканку.
– Я отвлеклась… на другие вещи. И знаешь, легко упустить что-то, если не уделяешь этому время. Ты понимаешь, о чем я?
Я понимал, но все равно отрицательно покачал головой. Я хотел и дальше слушать голос Дарлин. И сейчас, пока она сидела за моим кухонным столом, мне казалось, что моя квартира тоже слишком тихая.
– Я всегда танцевала, но никогда не называла себя танцовщицей. И до сих пор не называю. Мне кажется, я не заслуживаю этого звания, но, возможно, маленькое шоу окажется первым шагом на пути к чему-то большему.
– Думаю, это чертовски здорово, что ты сделала этот шаг и все окупилось, – воскликнул я.
Дарлин посмотрела на меня из-под опущенных ресниц.
– Правда?
– Да. Ты смогла открыться. Даже столкнувшись с отрицанием.
Горечь после встречи с судьей Миллером отразилась на моем голосе. Я мог это слышать, и от Дарлин ничего не укрылось.
– Что-то случилось сегодня? – спросила она.
– Нет, ничего. Мы не обязаны обсуждать это.
– Конечно не обязаны, но мы можем, если ты захочешь. Я рядом.
«Конечно, ты рядом».
Я отодвинул стул. Говорить о себе – все равно что пытаться завести давно проржавевший двигатель.
– Я хочу получить место помощника у федерального судьи после окончания колледжа. Он будет выбирать между мной и еще одним парнем, а сегодня я узнал, что судья собирается выбрать моего соперника. Если он это сделает, мне конец. И на этой ноте… – я подошел к холодильнику, – мне нужно пиво. Будешь?
– Нет, спасибо. А что за должность?
– Это своего рода помощник для судьи. – Я открутил крышку у бутылки и присоединился за столом к Дарлин. – Помощник консультирует их по кодексам, прецедентам и следит за процессом во время судебного разбирательства.
Я сделал глоток. Холодный эль идеально сочетался с запеканкой.
– Кажется, это важная работа, – сказала Дарлин.
– Это жизненно важный кирпичик на пути к карьере федерального прокурора. Иметь в своем резюме должность помощника судьи, особенно у такого, как Миллер, очень ценно. – Я доел запеканку и отодвинул тарелку. – К тому же, мне нужны деньги. Я живу сейчас на стипендию, которая закончится в ту же минуту, как мне вручат диплом. Так что, если не получу эту работу, мне придется искать что-нибудь еще.
– Почему ты решил, что тебя не возьмут? – спросила девушка. – Разве этот судья не знает о твоем мегамозге?
– Может быть. Но дело не только в академических успехах.
– Нет? А что насчет таланта? – Дарлин с улыбкой гоняла последнюю горошинку по тарелке. – Твой соперник лучше выглядит в купальном костюме?
Я рассмеялся.
– Возможно.
– В это сложно поверить, – сказала Дарлин и залилась румянцем. – Я действительно сказала это вслух…
Она встряхнула головой. Грусть испарилась с ее лица, как только она поделилась новостью.
«Я сделал это. Сделал ее счастливой».
– Если серьезно, почему бы ему не выбрать тебя?
– Он очень своеобразный. Порой не знаешь, как удовлетворить его требования.
Я сделал очередной глоток пива, пытаясь смыть ложь с языка. Но разговор о задании Миллера, несомненно, привел бы к беседе о моей матери, я не мог этого допустить.
Наступившее молчание длилось недолго – Дарлин смогла выдержать ровно три секунды.
– Елена сказала, что ты почти закончил учебу, – сообщила она.
– Да, через две недели у меня выпускные экзамены, а затем экзамен на адвоката. Уверен, что справлюсь с выпускными, а вот другой… – я покачал головой. – Процент сдачи всего тридцать три процента, и это пугает меня до чертиков.
– Что это значит?
– Только тридцать три процента успешно проходят тестирование. Власти штата устанавливают лимит на количество юристов, которые могут получить лицензию. Проходной уровень почти полторы тысячи баллов, и это безумно много. Я могу правильно ответить на все вопросы, идеально написать эссе, которое покажет уровень моих знаний, и все равно не сдать экзамен. Если мою работу не посчитают первоклассной, ее выбросят в корзину для неудачников.
Глаза у Дарлин расширились.
– Значит, даже если твой мегамозг даст все верные ответы в тесте, это ничего не изменит?
– Нужно дать ответы на все вопросы и написать исключительное эссе. И это, – сказал я, откинувшись на спинку стула, – не дает мне спать по ночам.
– Вау, никогда не слышала, чтобы кто-то сдал тест и не сдал одновременно.
– Ну, технически, ты провалишься, если не наберешь нужное количество баллов, а проходной порог еще никогда не был таким высоким. Стандарты повысились. С одной стороны, это хорошо – никому не нужно, чтобы кругом бегала кучка дерьмовых юристов, но мне все равно страшно. Мой приятель, Джексон, сдавал экзамен в прошлом семестре и едва перешел порог. А он был лучшим в своем классе.
