«Но, если я никогда не расскажу, конца не будет. Только начало».
Макс сжал мою ладонь.
– Мы созданы из сильных и слабых сторон, каждый из нас. В тебе есть сила. Много. Завязать с наркотиками – сила. Подняться с самого дна – это тоже сила.
– Я не чувствую себя сильной. Пока нет. Я чувствую…
– Что?
Я шмыгнула носом и потерла рукавом глаз. По какой-то глупой, неведомой причине я оказалась на грани слез.
– Он возненавидит меня, Макс.
– Меня больше беспокоит тот факт, что ты ненавидишь себя.
– Я не…
– Наркоманы лгут, Дар, – мягко сказал Макс. – Одна из наших отличительных особенностей. Ты всегда будешь зависимой. Тебе всю жизнь придется сражаться с собой. Но сражайся с этим самым честным образом, если хочешь победить. – Его знающая улыбка отдавала печалью. – Очень легко оступиться, не делая этого.
* * *
В доме я кралась вверх по лестнице мимо двери Сойера, словно грабитель, в полной уверенности, что сейчас его дверь распахнется и он спросит, где я была, или поймет все сам, даже не спрашивая. Улики были повсюду – запах стыда и дешевого кофе из центра.
Я вздрогнула и поспешила в свою студию.
Бросив сумку на пол, я растянулась на крошечном диване около окна. Идеальное место для влюбленных – бежевый диван с красноватыми завитками цветов: с моими любимыми герберами и розами.
За окном на город опускалась ночь. Сан-Франциско казался мне гораздо тише, чем Нью-Йорк, и тишина казалась такой густой и обволакивающей, словно одеяло в жаркую ночь. Я ощутила, как паника поднимается во мне.
Мне нужно было чем-то себя занять. Я вскочила с дивана, чтобы приготовить шоколадное печенье для Гектора. Пока замешивала тесто, все, о чем мы говорили с Максом, то и дело всплывало в мыслях. Все его предостережения и советы звучали прекрасно, разумно и полезно, но как будто были предназначены для кого-то другого. Для кого-то намного хуже меня. Все было хорошо, пока никто не знал о моем прошлом, особенно Сойер. Возможно, я снова ему понадоблюсь для Ливви, и ад быстрее замерзнет, чем я подпущу к этому ангелочку что-то плохое. Поэтому зачем волновать его лишний раз?
Какое-то неприятное ощущение кольнуло в животе. Его я испытывала в детстве, когда делала что-то плохое, ожидая, что меня вот-вот поймают.
Я поставила печенье в духовку и резко захлопнула дверцу.
– Господи, как же жарко, – пробурчала я и уже начала снимать свитер, как нащупала бумажку с номером телефона танцевальной труппы. Опустившись на пол, я начала рассматривать десять цифр.
«Доказывай действиями, а не словами».
Я достала телефон, засомневавшись во времени. Половина одиннадцатого в будни. Но я и так потратила впустую четыре дня.
– Скорее всего, они уже кого-нибудь нашли, – сказала я самой себе, набирая номер.
– Алло? – отозвался мужской голос.
– Да, здравствуйте, извините, что так поздно. Я звоню по поводу танцевальной труппы. – Я накрутила прядь волос на палец. – Вам еще нужен кто-нибудь?
– Да, – ответил парень. – Да. Мы все еще в поиске. Вы свободны завтра?
Я натянула рукава свитера, прикусив его от радостного возбуждения.
«Это действительно происходит. Но хватит ли тебе смелости?»
Я зажмурилась.
– Да. Свободна.
Глава 10. Дарлин
На следующий день в комнате отдыха в спа-центре «Серенити» я сменила рабочую форму на сарафан, под которым был надет черный боди и танцевальные шорты из спандекса. Живот скручивало в узел, а руки отяжелели после дневного массажа.
«Это глупо», – в сотый раз думала я, покидая спа. Я до абсурдности не была готова танцевать, боясь облажаться.
«Почему ты вообще согласилась прийти на прослушивание? – спросил голос в моей голове, подозрительно похожий на Макса. – Чтобы сказать, что ты пыталась, не прилагая никаких усилий?»
– О, заткнись, – прошипела я сквозь зубы, продолжая жевать рукав свитера.
Когда я приехала в Академию танцев Сан-Франциско, у меня в запасе еще оставалось полчаса. Женщина на стойке регистрации сказала, что зал был забронирован под прослушивание, но сейчас он свободен. Я заплатила пятнадцать долларов, чтобы зайти и разогреться.
В танцевальном зале одну стену занимало зеркало от пола до потолка с перекладиной. Золотистый солнечный свет струился из высоких окон, разливаясь по деревянному полу. У стены под окном, рядом с парой обычных деревянных стульев и несколькими деревянными винтовками, стояла аудиосистема со спутанными проводами. Я подняла винтовку, покрутив ее в руках. Возможно, кто-то репетировал финал «Чикаго», одного из моих самых любимых мюзиклов.
Если бы я решилась представить себя на сцене, то только в «Чикаго». Я, конечно, была не самой талантливой певицей, но могла взять в руки музыкальный инструмент. Я хотела сыграть Лиз, заключенную, убившую своего мужа, потому что тот не переставал лопать жвачку. «Тюремное танго» – выступление моей мечты, но вместо того чтобы репетировать и готовиться к главной роли, я пришла на прослушивание в небольшую независимую труппу, чье объявление красовалось на фонарном столбе.
«Ты не удосужилась даже немного подготовиться для небольшой независимой труппы, которая рекламирует свои шоу на фонарном столбе».
– Тупица. – Я вернула реквизит на место и села на пол.
Разминая мышцы, я не сводила глаз с входной двери, которая в любую секунду могла открыться. Войдет руководитель труппы, с которым разговаривала по телефону, и я выставлю себя на посмешище. Но я продолжала растягиваться, пробуждая свое тело от спячки. Хотелось вскочить и убежать, но в четыре пятнадцать дверь открылась, и я осталась на месте.
Грег Спанос оказался высоким темноволосым парнем лет тридцати, одетый во все черное. За ним по пятам следовала претенциозная девушка в очках и с голубыми прядями в волосах.
– Я руководитель и хореограф «Ириса и Плюща», – сказал он, пожимая мне руку. – Это Паула Ли, режиссер-постановщик.
– Привет, – нервно сказала я. – Рада знакомству. Меня зовут Дарлин.
Я наблюдала, как они оценивают меня взглядом, уверенная, что на моем лице отражался факт моей неподготовленности.
– Минуту, пожалуйста, – попросил Грег.
Они с Паулой принесли два стула из боковой части комнаты и поставили их спинками к зеркалу. И поскольку стола не было, они положили свои папки на колени, стараясь выглядеть профессионально.
– Начинайте, как будете готовы.
