Улыбка в отражении зеркала исчезла.
«Остановись. У него и так слишком много забот, а ты…»
– Я работаю над собой.
В голове проскользнула крошечная мысль, что, возможно, здесь, в Сан-Франциско, у меня есть шанс на счастье с Сойером и Оливией, но я быстро отодвинула ее на задворки сознания.
И схватила старенький серый свитер, направившись к выходу.
* * *
Закусочная «У Мел» на бульваре Гири представляла собой бургерную в стиле пятидесятых годов, которая поражала своим классическим красно-белым интерьером, хромированными деталями и постерами фильма «Американские граффити» на каждой стене. В воздухе витал аромат картофеля фри и молочных коктейлей. Из музыкального автомата Чак Берри пел о деревенском парне по имени Джонни Б. Гуд.
– Я влюбилась, – сообщила, усаживаясь напротив Макса на кожаный красный диван.
– В юриста-моралиста?
Вопрос так потряс меня, что я чуть не выронила из рук столовые приборы.
– Что? Нет. В это заведение! Здесь очень мило. – Я бросила на Макса суровый взгляд. – С какой стати ты вообще подумал о Сойере?
Макс поднял руки, капитулируя. Он выглядел так, будто только что сошел с одного из плакатов «Американских граффити», с его темными уложенными гелем волосами и черной кожаной курткой.
– Ты не умеешь скрывать свои чувства, Дар, – сказал он с усмешкой. – Так что я рискнул.
Я поморщилась.
– Ну, ты не прав. Я влюблялась сотни раз и знаю, на что это похоже. С Сойером все иначе. Это… не как раньше.
Макс поднял брови.
– Не бери в голову, – я махнула рукой. – Нет никаких «нас» с Сойером. Я посидела с его дочерью сегодня и спокойно ушла, не выставив себя дурочкой. И вот я здесь.
– Вот и ты, сияющая от радости, – сказал Макс, а на его лице расплылась улыбка. – Отсюда и мое предположение, что виной этому мистер Адвокат.
Я закатила глаза.
– О, да прекрати. Мы познакомились несколько дней назад. Даже я не могу пасть так быстро.
– Точно. Нужна неделя, как минимум.
Я швырнула в него пакетик с сахаром, когда перед нашим столиком появилась официантка в кепке, одетая в стиле «нью лук»
[9]. На ее бейдже значилось «Бетти», и в руках она держала блокнот с ручкой.
– Готовы сделать заказ?
– Я буду чизбургер с дополнительными солеными огурцами, картофель фри и колу с тремя вишнями, – сказала я и бросила на Макса обвиняющий взгляд. – И принесите что-нибудь, чем я могла бы заткнуть ему рот.
Макс рассмеялся и заказал чизбургер с беконом, фри и рутбир.
– Я думала, ты против того, чтобы я заводила отношения, – задала вопрос, когда Бетти ушла с нашим заказом.
– Не знаю, – задумался Макс. – У меня бывают хорошие и плохие дни. Сегодня был ужасный. Но твоему счастью хочется позавидовать, а не разрушать букетом предостережений.
Сердце кольнуло, и я потянулась через стол, взяв Макса за руку.
– Что случилось?
– Ничего, – ответил Макс. – Я спонсор. И должен держать себя в руках.
– Собрание начнется только в девять, – сказала я. – Ты еще не на работе.
– Я всегда на работе, – усмехнулся Макс, а затем, вздохнув, откинулся на спинку дивана.
Я положила руки на колени и приготовилась выслушать его.
– Родители застали меня с парнем, когда мне было шестнадцать. Девять лет назад. Они восприняли это не очень хорошо, учитывая, что они не знали, что я гей. И отреклись от меня, выгнав из дома. – Он покачал головой, а темнота накрыла его глаза. – Боже, моя жизнь – чертово клише.
– Это не так, – сказала я. – Продолжай.
Макс молча возил вилкой по тарелке, ожидая, пока Бетти поставит напитки на стол.
– Я встречался с этим парнем. Трэвисом. Он был немного старше и учился в Вашингтонском университете.
– Сиэтл? – удивилась я, закидывая в рот вишенку. – Ты оттуда родом?
Макс согласно кивнул.
– Трэвис был хорошим парнем. Хорошо ко мне относился. Никогда не подгонял меня, ждал, пока я повзрослею. Мы пытались принять себя и жить своей жизнью, не спешили испытать все и сразу. Просто хотели быть вместе.
– Что было дальше?
– Родители как с цепи сорвались. Они пригрозили Трэвису, что, если он приблизится ко мне хоть на шаг, они напишут заявление в полицию об изнасиловании, хотя мы и близко не подобрались к сексу. Но это напугало его. Первые отношения с парнем, а ему уже угрожают тюремным сроком. Он порвал со мной, и это сломило меня.
Макс прервался, посмотрев на меня.
– Не знаю, стоит ли рассказывать тебе все это.
– Почему нет? – спросила я. – Мы ведь друзья?
Слабая улыбка промелькнула на его губах.
– Да, мы друзья, – согласился Макс и сделал глоток напитка. – Не так уже много осталось рассказать. Родители беспокоились, что Трэвис «осквернил» меня, что было полнейшей чушью. Они просто хотели наказать его. И меня, – он усмехнулся. – Мои родители застряли в другой эпохе. В этой, – и указал на ресторан. – Будь уверена, заглянув в их спальню, ты увидишь две раздельные кровати.
Я грустно улыбнулась, мысленно готовясь к чему-то ужасному.
– Они заставили меня расстаться с Трэвисом, а потом выгнали из дома.
– Но тебе было всего шестнадцать! – Это шокировало меня.
Он кивнул.
– У меня не было ни работы, ни жилья, и меня переполняла ненависть, – его голос стал тише. – Я связался с какими-то бездомными парнями, и они втянули меня в продажу наркотиков. Торговля быстро переросла в зависимость. Мне казалось, что я разрываю собственную душу на кусочки. Меня неоднократно ловили, отправляли в колонию для несовершеннолетних, пытались пристроить в новую семью, из которой я тут же сбегал. Такая вот банальная история.
– Как ты пережил все это?
– Понятия не имею, если честно. Я добрался сюда автостопом и попал в очередную плохую компанию. Они распространяли не только дурь и убедили меня, что я смогу заработать куда больше денег, занимаясь тем же.
– Ты имеешь в виду… проституцию?
Он кивнул.
– Это все зависимость. Она заставляет тебя думать, что чертовски ужасные вещи не так уж и плохи.
– Или еще лучше – не думать совсем.
Макс приподнял стакан, словно произносил тост.
– В любом случае, мне было семнадцать, когда однажды ночью меня арестовали. Коп оказался хорошим парнем. Вместо того чтобы отвезти в участок, он привез меня к себе домой и позволил переночевать на диване. Я думал, он извращенец со скрытыми мотивами, но на тот момент мне было плевать на все.
