«Черт побери, какая она красивая».
Образы, отпечатавшиеся в моей идеальной памяти, были жалкими копиями по сравнению с реальной картинкой. Я скрестил руки на груди, словно пытался возвести между нами баррикаду.
– Еще раз привет, – сказала Дарлин. – Я здесь не для того, чтобы заставлять тебя испытывать чувство вины или вторгаться в твою личную жизнь. Честно. – Она протянула мне тарелку. – Это предложение мира и прощальный подарок. Обещание, что больше не буду вмешиваться в твои дела.
Я взял тарелку из ее рук.
– Здесь очень много запеканки.
– Ты настоял на том, чтобы заплатить за это, и я знаю, что ты никогда бы ее не приготовил. Поужинай сегодня, тут еще и на завтра хватит.
Я уставился на тарелку с едой. Благодарность и извинение – вот и все, что мне нужно было сделать, чтобы со спокойной душой закрыть дверь и вернуться к своей прежней жизни. К напряженной, полной тревог жизни.
Дарлин склонила голову.
– Ладно, что ж… я пойду. Доброй но…
– Мать Оливии бросила ее десять месяцев назад, – услышал я свои слова. – Мы с приятелями устроили вечеринку в тот день, а она заявилась и просто… бросила ее там. Оставила Оливию без мамы.
– О нет, – ахнула Дарлин и прислонилась плечом к дверному косяку. – Мне так жаль.
– Что есть, то есть, но… поэтому я никого сюда не привожу. У меня нет времени на отношения с кем-либо, даже друзей не зову в гости. Я ненавижу саму мысль о том, что Оливия окажется в одном доме с незнакомкой. Ей и так сложно без матери, и я не хочу сбивать ее с толку.
– Я понимаю, – ответила Дарлин.
– Наверное, это глупо и чересчур заботливо, но… Она начинает называть Елену «мам». Она услышала, как ее дети называют, и я… и я не знаю, что делать.
Лицо Дарлин смягчилось, и она протянула руку, неловко похлопывая меня по плечу.
– Ты отлично справляешься с ней. Очевидно же, что она счастлива с тобой.
– Да, но… – Я провел рукой по волосам. – Слушай, это глупо. Оливия спит. Заходи и помоги мне все съесть.
Дарлин усмехнулась и покачала головой, прежде чем я закончил предложение.
– Не-а. У меня тоже есть свои правила. Я тоже работаю над собой, помнишь? Пытаюсь, во всяком случае.
Ее мобильный телефон завибрировал, и она вытащила его из кармана, резко побледнев.
– Вот черт. Мне нужно идти. М-м, у меня встреча… деловая встреча через, о черт, уже тридцать минут. Я совсем забыла.
Я нахмурился.
– Деловая встреча в пятницу вечером?
– Ага, облом, да? – Дарлин невесело рассмеялась. – Так что я не смогу остаться на ужин. Иначе пренебрегла бы своими обязательствами. А я стараюсь быть ответственной перед собой. Никаких отвлекающих факторов.
– Понял, – сказал я, почувствовав тяжесть в груди. – Никаких отвлекающих факторов. Что же, спасибо за запеканку.
– Без проблем, – ответила она и шлепнула меня по руке. – Видишь? Все не так уж и плохо. Нам не обязательно становиться лучшими подружками, но и чужими мы быть не должны. Быть соседями вполне подходит.
– Да, думаю, это может сработать.
– Вот и ладненько. – Дарлин расплылась в улыбке и пошла по коридору. – Пока.
Она быстро махнула рукой и, резко крутанувшись на пятках, побежала вниз по лестнице.
– Пока.
Я закрыл дверь и на мгновение прислонился к ней лбом, ощутив, как на меня навалилась вся усталость мира. Весь вечер меня подпитывала энергия Дарлин, я чувствовал себя бодрее, чем когда-либо, а теперь был опустошен.
Друг или незнакомец.
Кроме Джексона, у меня не было друзей, да и времени на них не оставалось. У меня вообще больше ни на что не было времени. Сосед – что-то между «другом» и «незнакомцем». Дарлин можно было отнести к этой группе.
Я не мог отнести ее куда-то еще.
Глава 6. Дарлин
– О боже мой, это отстой, – простонала я.
Я крепко держалась за руку Макса, пока мы пробирались в ИМКА
[7]. Сердце бешено колотилось в груди после моей безумной пробежки. Хвала «Уберу», что я успела на свое первое собрание общества анонимных наркоманов.
«Хвала Максу, что напомнил мне о ней в сообщении», – мысленно добавила я, но вслух не произнесла.
– Что отстой? – спросил он, нахмурившись. – Собрание?
«И это тоже».
– Нет, – ответила я. – Новые жизненные обстоятельства. Это станет настоящим испытанием для моей сексуальной силы воли.
– Сексуальная сила воли, – повторил Макс. – Такого я еще не слышал.
Он выглядел чертовски восхитительно в джинсах и черной футболке с кожаной курткой поверх, но я начала смотреть на него по-другому. Без сомнения, он был великолепен, но его глаза казались неправильного оттенка, а волосы – идеально прямые, без мягких завитков.
«Он не привлекает тебя, потому что ты знаешь, что он гей. Вот и все».
Я покачала головой.
– Я горячая американка. У меня есть потребности. Зов плоти. И все же я обрекла себя на год воздержания. На целый год.
– Нереалистичные ожидания – это неудачи, ожидающие своего часа.
– Так написано в пособии для спонсоров?
– Это название, – ответил Макс, улыбнувшись. – Кстати, я думал, что твой план заключался в том, чтобы не вступать в отношения с мужчинами. А не дать обет целомудрия.
– Для меня не существует одного без другого, – пояснила я. – Еще одна моя зависимость. Не секс, а попытки заполнить чем-то пустоту внутри, чтобы почувствовать себя лучше. И быть рядом с мужчиной… это делает меня счастливой. Секс, прикосновения, утро после секса. Боже, как я люблю следующее утро.
Подняв взгляд на Макса, я увидела смешинки в его глазах и взмахнула рукой.
– Потом я привязываюсь и пробую построить отношения из ничего, но они ускользают от меня. Я снова возвращаюсь на исходную позицию, с еще одной неудачей за плечами.
– М-м-м, – промычал Макс. Мы ступили в коридор, с ярким флуоресцентным светом и линолеумом на полу, и наши шаги присоединились к тихому топоту других людей, направляющихся на групповые собрания. – Что же привело к столь внезапной откровенности?
– Невыносимо горячий сосед.
– Ух… Рассказывай.
– Он живет этажом ниже. У него есть маленькая дочь, а мне все равно. Я думала, что это как-то оттолкнет меня, но нет. То, как он заботится о малышке, лишь добавляет ему чертовой сексуальной привлекательности.
