Он закрыл глаза, притворился спящим, но встрепенулся, учуяв головокружительный запах. Волосы благоухали шампунем и духами. Вика тоже могла так пахнуть. Но это была Тамара. Сначала парень почуял ее, только затем увидел.
Она уже переступила порог и медленно закрывала за собой дверь. Ночная рубашка на ней до пят, декольте глубокое, хотя и узкое.
- Не спишь? - спросила Тамара.
- Нет. Лежу, о тебе думаю.
Поворачиваясь на бок, лицом к ней, он потянул на себя простыню. Вдруг она заметит всю силу его мысли?
- Я присяду?
Родион почувствовал себя человеком, у которого сбылась его самая смелая мечта. Но еще могло свершиться и чудо. От этой мысли в душе у парня зазвенели все струны, какие только там могли быть.
Тамара села на краешек кровати. Он поднялся и тоже сел из чувства приличия.
- Ты чего это? - спросила она.
- Так не могу же я лежать, когда ты сидишь.
Тамара кивнула, легла на спину и спросила:
- А так?
Он лег рядом, локтем коснулся ее плеча и завибрировал в ожидании чуда, как медный колокол после удара.
- Я тоже вот о тебе думаю, - сказала она.
- Наши мысли слышат друг друга.
- Думаешь?
- Если бы я позвал тебя к себе, то ты услышала бы.
- Куда позвал?
- Сюда.
- Я услышала. И ты меня услышал. Там, на даче. Я хотела, чтобы ты приехал и забрал меня.
- Я приехал.
- Но я тебе не звонила.
- Судьба позвонила.
- А ведь он мог бы меня изнасиловать. Если бы не судьба.
- Это Эдика друг?
- Не хочу говорить об этих скотах, - сказала Тамара, мотнула головой, и ее волосы коснулись его щеки.
Родион повернулся к ней. Тамара закрыла глаза и улыбнулась.
- Давай это будет нашей тайной, - сказал парень. - О которой я не хочу знать.
Она кивнула, не открывая глаз. Ее улыбка стала еще ярче и светлей.
- Я хочу спросить о другом.
Тамара лежала на спине, но ее бюст не растекался по груди, и сосок слишком уж соблазнительно проступал сквозь тонкий атлас комбинации.
- Спрашивай, - тихо сказала она.
- Может, я просто догадаюсь?
Внутри у Родиона бушевал ураган, но ведь Тамару наверняка обуревали встречные чувства. Не зря же под сорочкой затвердели соски.
- Догадывайся.
Родион приблизил губы к ее лицу, едва не коснулся щеки. Тамара не открывала глаз. Она, конечно же, все чувствовала и понимала, но даже не пыталась уйти от надвигающегося поцелуя.
Губы у нее без помады, но природный их цвет такой заманчивый, сочный. Родион понял, что не простит себе, если упустит возможность попробовать их на вкус.
Он оказался невероятным, головокружительным, пьянящим. Да и сама Тамара пахла как розовая клумба посреди макового поля.
- Догадался, - прошептала она, когда он оторвался от нее, чтобы вдохнуть воздуха.
Сердце парня колотилось в груди как после скоростного забега на длинную дистанцию, кровь требовала кислорода.
- Во сне чего только не бывает, - проговорил он.
- Во сне? - Она открыла глаза, с улыбкой глянула на него.
- Такое только во сне бывает.
- Ну и ладно. Тогда спи, - прошептала Тамара и снова закрыла глаза.
Родион опять поцеловал ее, потом осторожно просунул пальцы в декольте и нащупал вожделенный сосок. Почему бы и нет, если она разрешила ему спать? С ней!
Какое-то время Тамара лежала без движения. Родион распалялся. Она вильнула бедрами, когда он взялся за нижний срез рубашки. Само ее тело требовало освобождения от одежды.
Он уже задрал ее сорочку, обнажил бедра, когда дверь вдруг открылась как будто сама по себе.
Тамара встрепенулась, вскочила, села, оправила комбинацию.
- Это Вика, - громко сказал он.
- Это судьба, - поднимаясь на ноги, сказала Тамара.
Родион думал, что она всего лишь хочет закрыть дверь, но нет, девушка вышла из комнаты.
- Всыпать бы ей ремня, - тихо, но с досадой сказал он, когда за ней закрылась дверь.
Планка настроения опустилась, но в тоске не утонула. Вика всего лишь сломала этот момент, первый, но ведь не единственный. Жизнь продолжается. Такое обязательно повторится. В следующий раз Родион своего ни за что не упустит.
Отец задерживался. Может, он и не собирался приезжать. Зато адвокат не заставил себя долго ждать и не позволил следователю отправить Эдика в участок. Ведь его подзащитный всего лишь защищался от взбесившегося монстра.
Следственно-оперативная группа заканчивала работу. Эдик сидел в машине. Адвокат Шахов крутился вокруг дома, ходил туда-сюда, всматривался, вслушивался и со свидетелями общался, без которых, само собой, не обошлось.
Наконец-то подъехал отец.
Эдик вышел из машины и услышал:
- Ну и что тут?
Отец - мужчина рослый, тяжеловесный. Черты лица неправильные, но женщинам он нравился, хотя и не пользовался этим. Для него существовала только мама. Эдик даже не представлял, как можно прожить всю жизнь с одной женщиной, когда есть деньги на разгул и разврат.
- Я же говорю, убийство, - ответил Эдик и уныло вздохнул. - Ефим совсем с катушек слетел.
Поздно уже, далеко за полночь, в машине тепло, а на свежем воздухе зябко. Да и спать охота.
- Кто такой Ефим?
- Да это не важно, - отмахнулся Эдик.
- Сейчас все важно, - заявил отец и тяжело глянул на него.
- Сейчас все важно, - слово в слово повторил Шахов.
Сам худощавый, субтильный, с явной претензией на интеллигентную внешность, но голос у него густой, звучание твердое.
- Меня с ним Дима Фомин познакомил.
- С кем ты был у Сбитнева? - спросил Шахов.
Отец кивнул, подтверждая важность этого вопроса.
- С Тамарой был. Ты ее знаешь.
- Хорошая девочка, - сказал отец.
Ему действительно понравилась Тамара, он даже сказал, что именно такая женщина Эдику и нужна. Тогда у него и возникло чувство, будто родители навязывают ему Тамару. Может, поэтому он и охладел к ней.
- В плохой компании, - сказал Шахов.
Эдик встрепенулся и проговорил:
- Вовсе нет. Вполне нормальная компания. Перебрали мы чуток. Ефим ушел, а Татьяна его шасть ко мне. Давай, мол, развлечемся.
- Куда он ушел?
