Этот день настал, вернее, вечер, когда за мной заехал Эдуард, и мы отправились в аэропорт. Я себя чувствовала маленьким ребенком, ведомым родителем, то есть Эдуардом. Он держал меня за руку, на плече у него висела ручная кладь. Как бы долго я ни препиралась, утверждая, что в мой сумке минимум вещей, он все равно её забрал и нес в руке.
Для меня все было ново и необычно: паспортный контроль, зона ожидания, через огромные окна которой видны прибывающие и убывающие воздушные суда, что казалось сном. Как только мы прошли на борт самолета через рукав-коридор и сели на свои места, которые были рядом, меня стало не только потряхивать, но и внутренности скручивать от волнения.
Эдуард
Я видел, как Одуванчик нервничает, особенно стало заметно на борту. Она так терзала свои губы, что я стал переживать, так недолго и себя съесть. Взял её за руку и держал, успокаивая словами:
— Все будет хорошо, Одуванчик! Через несколько часов увидишь бабушку и фрау Штерн.
А сам не мог отвести взгляда от её алых губ, вкус которых не давал мне покоя. Но, думаю, поцелуй здесь будет немного неуместен.
— Спасибо, — тихо ответила она и прикусила нижнюю губу.
Это физиология! Я хозяин своего тела! Тело подчиняется мозгу!
Краем глаза заметил, как она достала что-то из кармана, провела по губам и сняла свою ветровку. Самолет пришел в движение и пошел на разгон по взлетной полосе, она крепче вцепилась пальчиками в мою руку. Стоило самолету оторваться от земли, она прижалась головой к моему плечу, и я почувствовал легкий запах ананаса от нее. Бальзам для губ со вкусом?! Надо попробовать!
Как только самолет выровнялся, она расслабилась и переключила внимание на иллюминатор. А я на нее, рассматривая ажурную кофту в области груди. Понятно, о чем я думал, интересно, о чем она думает? Решил отвлечься разговором, дотронулся до её плеча и позвал:
— Одуванчик.
— А?! — повернулась она ко мне, а я еле смог отвести глаза от сочных губ, но все-таки посмотрел ей в глаза.
— Ты думаешь о семье?
— Я давно уже живу одна, только вспоминаю о них, редко вижусь, созваниваюсь лишь иногда. С бабушкой я больше общаюсь.
— Это хорошо. Но я имею в виду, создать свою семью с детьми.
— Оу! Тебя так впечатлила семья Ульяны и Дениса?
— Есть немного.
— На Киру иногда, между сессиями, тоже находит желание завести ребенка.
— А у тебя?
— Хм. Может, года через полтора или два, когда перестану быть студенткой. А ты?
— Повторюсь, если скажу, что хочу сына и дочь. Покупать умные игрушки и проводить с ними время, как твои друзья.
— Поздравляю, ты вырос и созрел для семьи.
— Ты думала о нас в подобном ключе?
— А ты?
Хитрая поганка!
— До того как предложить тебе встречаться, я пытался найти тебе пару из своего окружения. Достойных среди них не нашел, кроме меня!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Переезжай ко мне.
— Неожиданно… Я могу подумать? — выдохнула она тонкую струйку воздуха в лицо с запахом ананаса.
— Да, мой Одуванчик.
Она погрузилась в себя размышляя над моим предложением, а я попытался вздремнуть, пока вдруг не почувствовал тепло на своем плече. Проспали мы до конца полета.
***
На такси от аэропорта доехали до дома наших родственниц.
Стоило лишь сделать шаг в квартиру моей бабушки, где нас дожидались, Одуванчик бросила сумку, быстро стянула кроссовки и бросилась к фрау Гельм.
— Бабушка…
— Мой Одуванчик… моя девочка… — сказала женщина.
— Я приехала…
— Мой Одуванчик, как я рада…
Я смотрел на влажные дорожки на щеках фрау Гельм и подрагивающие плечи Одуванчика, которая, обнимая свою бабушку Еву, также не могла сдержать слез.
— Эди, я так горжусь тобой. Ты молодец! — сказала она мне.
«Спасибо», — шевеля губами, без звука сказала мне фрау Гельм.
Мой Одуванчик, как в детстве с потрепанной в дороге косичкой, не могла оторваться от своей бабушки. Она такая непосредственная в выражении своих чувств, настоящая, так бы и смотрел на нее.
— Как прошел перелет? — спросила бабушка, немного отойдя от слез.
— Нормально. Я бы не отказался от завтрака.
— Пойдем. Совсем забыла после такой долгожданной встречи, — повела меня бабушка на кухню. — Эльза так переживала последние дни, как узнала дату прилета, что сердце стало шалить. Надеюсь, теперь все наладится, проведет с внучкой эти дни.
Я только успел присесть, а бабушка начала суетиться у плиты, как к нам присоединились они. Одуванчика посадили рядом, а бабушки сели напротив, заставили стол разной выпечкой и вкусностями.
— Как же вы хорошо смотритесь вместе, — сказала моя бабушка.
Одуванчик подавилась, так как опять захотела поиграть в «мы не вместе», пришлось постучать ей по спине.
— Ева! — сказала фрау Гельм.
— Я разве не правду сказала?!
— Дай детям спокойно поесть с дороги.
— Эти дети могли бы уже приехать со своими детьми, — сказала бабушка, подливая в свою чашку чай.
— Бабушка! — сказал я.
— Я забыла про подарки! — подскочила Одуванчик и понеслась на поиски своей сумки.
— Милая, поешь сначала, — настаивала фрау Гельм.
— Помнется и вид потеряет, — ответила Одуванчик.
— Оставь, Эльза, вернись к столу.
— Я сейчас только разложу на диване, — сказала и скрылась из кухни.
— Хорошая у тебя внучка, встретит достойного мужчину, правнуков в скором времени увидишь, — говорила она своей подруге, а смотрела на меня.
Я только смог поморщиться от приторного кекса. Мой Одуванчик готовит вкуснее и нежнее.
— Бабушка, вот возьму и женюсь на Одуванчике!
— Не знаю, дождемся ли мы такого?!
— Чего дождетесь? — спросила Одуванчик, садясь на свое место.
— Одуванчик — хорошая хозяйка, не знаю, как бы жил без нее! — сказал я.
— Как жил до этого, так и продолжил бы, — ответила моя маленькая поганка, входя в роль «мы не вместе».
— Не представляю теперь свою жизнь без тебя, — повернулся к ней и взял за руку.
Она закатила глаза и продолжила завтракать.
— Не паясничай, Эди! — сделала мне замечание бабушка Ева.
Даже не пытался! Просто легче все это преподнести шуткой с долей правды! Я ведь могу создать с ней союз, семью.
