— Андрюша? — удивленно спросила Ира, глядя на меня, — Господи, что с тобой? На тебе же лица нет!
— Олег дома? — хрипло спросил я, сглатывая.
— Конечно, — кивнула порядком обеспокоенная Ирина, — Проходи, не стой на пороге.
Шагнув в теплую и такую уютную квартиру, я потянул носом — пахло фирменным яблочным пирогом, которым так славилась жена Олега. Она вообще потрясающе готовила, а еще убиралась, шила, ухаживала за мужем и воспитывала дочь. Просто Юлий Цезарь в юбке, не меньше.
Пока я разувался и скидывал зимнюю куртку, в коридор вышел Олег. На руках он держал свою дочь, которая улыбалась и строила веселые рожицы. Завидев меня, она тут же потянулась своими крохотными ручками и, взглядом спросив у папаши разрешение, я получил короткое покачивание головой.
— Руки, — коротко приказал Олег, — Ты с улицы. Марш в ванную.
Вот же какой строгий папочка. Выполнив его указание и вытерев насухо свои ладони, я, наконец, смог взять крошку. Сабинка росла, как на дрожжах, уже уверенно держала спинку, и смотрела на мир своими шоколадного цвета глазками. Она удивительно удачно вобрала в себя черты обоих родителей, смешала их в знатный коктейль и явила миру безумно милую мордашку, на щечках которой появлялись ямочки, когда она улыбалась. Если учесть, что Сабина улыбалась постоянно — эти ямочки просто сводили с ума.
— Голодный? — Ира включила режим радушной хозяйки.
Но я покачал головой, позволяя ребенку на моих руках играть с моим пальцем, держа его в стальном захвате маленькой ладошки.
— Ну хоть чай-то ты будешь? — усмехнулся Олег, удивленно поглядывая на меня.
— Чай буду, — не стал я отказываться, проходя следом за Малышкиным в гостиную и позволяя Ирине упорхнуть на кухню.
Сев на диван, Олег приглашающим жестом похлопал по месту рядом с собой. И только когда я сел — не выпуская Сабину из своих объятий — лучший друг сказал:
— Ну, рассказывай.
— Что именно? — включил я режим дурачка.
— Что привело тебя ко мне, мой друг? — пафосно спросил Олег, — Вижу я, что тяжкие думы тебя одолевают. Поведай мне о них, сбрось груз боли и переживаний с плеч своих.
— Я стану отцом, — честно признался я.
Олег от неожиданности подавился воздухом. Закашлявшись, да так, что на глазах выступили слезы, он снял очки и, вытерев скопившуюся влагу, почти просипел:
— Ну нельзя же так сразу! Эм…поздравляю? — как-то неуверенно то ли сказал, то ли спросил Малышкин, — Не знаю, правда какой матерью будет Кузьмина, но…
— Ира не беременна, — отрезал я, против воли прижимая Сабину к себе сильнее, будто ища у ребенка поддержки, — Мать — Мари.
— Что?! — почти крикнула появившаяся на пороге Ира, — Ты и Мари?!
Я кивнул, избегая смотреть на Малышкиных и играясь с пальчиками Сабины. Да, я готовился к вопросам и укору, но это все равно оказалось для меня полной неожиданностью. Видимо, к такому нельзя подготовиться на все сто.
Поставив на журнальный столик три кружки с ароматным напитком, Ира аккуратно забрала у меня Сабину, которая тут же капризно захныкала и потянулась ко мне обратно. Но Ира только что-то нежно шепнула дочери, и та, как по волшебству, успокоилась, позволяя матери сесть в кресло и играясь с ее светлыми локонами.
— Как давно? — спросила Ирина почти спокойно.
— Четыре месяца назад. В середине августа примерно, — сказал я то, что меня самого до сих пор подвергало в шок.
— И ты сообщаешь нам об этом только сейчас? — хмыкнул Олег, поправляя свои окуляры.
— Друг, — развел я руками, — Как узнал — так сразу к вам.
— Погоди, — нахмурился Малышкин, — Маша тебе ничего не сказала, что ли?
Я кивнул, сам пытаясь переварить всю эту ситуацию и постараться взглянуть на нее со стороны. Выходило не очень, но я не терял надежды разобраться в этом бардаке.
— Смело с её стороны, — хмыкнула Ира, — А ведь я чувствовала, что между вами что-то есть. Да, мы почти не виделись, но я с первого дня заметила какое-то притяжение. От вас буквально искрило, ребят.
— Доискрилось, блин, — буркнул Олег, — Так и…что теперь? Вы вместе? Или как? Как вообще всё всплыло?
— Тут такое дело…
И за кружкой ароматного чая, щедро сдобренного сахаром, я рассказал молодой семье всё — как мы начинали общаться, как я гнобил эту девушку, а потом влюбился, как метался меж двух огней — своих чувств и привязанности к другой, про чудесную ночь в Праге и об ужасном пробуждении. Я не скрывал ничего, понимая, что эти двое не будут меня осуждать, а искренне постараются помочь. Не хватало только Карины, но её мне вмешивать не хотелось. Ей итак в свое время пришлось с головой нырнуть в драму, ни к чему еще и обо мне переживать.
Уже после того, как мой словесный фонтан иссяк, в комнате воцарилась тишина. Даже Сабина притихла. Я уж было подумал, что впечатлил ребенка своими похождениями, но, взглянув на неё, понял, что младшая Малышкина просто уснула, убаюканная моим голосом.
— Да уж, — протянул в итоге Олег, покачивая головой, — Ситуация, конечно. Дрон, вот как ты умудряешься вляпываться в подобное дерьмо?
— Олег! — шикнула Ира, — Не при ребенке.
— Прости, — усмехнулся мой друг, — Я просто других слов подобрать не могу. Так и что Ира?
— А что Ира? — пожал я плечами, — Отвесила мне пощечину, что-то шикнула и убежала. Подозреваю, что сейчас она мастерит куклу-вуду из моей футболки и собирается провести вечер, втыкая в неё иголки.
— Ну, согласись, ты это заслужил, — резонно заметила другая девушка с таким же интересным именем.
Я кивнул:
— Даже не собираюсь спорить. Но знаете, что самое интересное? Меня это совершенно не волнует. Всё, о чем я могу думать — это Мари и её ребенок. Наш, ребенок, — поправил я сам себя, — Только они занимают все мои мысли.
— Тогда почему ты сейчас здесь, с нами, а не с ней? — задал вполне логичный вопрос Олег.
— Я боюсь, — честно признался я, — Что она не захочет со мной разговаривать и прогонит. В конце концов, она же не просто так скрыла от меня свое положение. Что если она просто не хочет иметь со мной ничего общего?
Ирина покачала головой, поудобнее перехватывая ребенка:
— Не мучай себя догадками, лучше просто поговори с ней. С ними обеими. Твоя девушка заслуживает человеческого разговора и объяснений. Мой тебе совет — просто разберись со своими женщинами. Иначе они сделают это сами. И боюсь, тебе их выводы не понравятся.
— Думаешь, они могут навредить друг другу?
От одной только мысли подобного рода внутри меня всё похолодело. Но боялся я в этой ситуации отнюдь не за Иру — все мои эмоции сосредоточились вокруг хрупкой и такой уязвимой сейчас Мари. И маленьком человеке, который сейчас всюду был рядом с ней.
