Сука!
Тварь!
Как она могла? Ведь всё же было так хорошо. Ведь Сева уже всё продумал. Не могла потерпеть до Парижа. И всё ему испортила.
Бокал полетел в стену, разбрызгивая вино по занавескам и усеивая осколками пол.
Телефон зазвонил снова. Увидев, кто это, Всеволод уже хотел сбросить вызов, но какое-то шестое чувство заставило его передумать.
– Алё, дядь Сев, – голос у сосунка был писклявый и противный, – у мамы телефон занят. Не могу дозвониться…
– Что случилось, Тёма? – Всеволод заставил себя говорить приветливо, делая вид, что ему действительно интересно, что происходит в жизни этого мальчишки.
– У нас в лагере карантин. Всех отправляют по домам. Ты сможешь меня забрать?
– Конечно, Тёмочка. Я прямо сейчас выезжаю.
Когда Всеволод положил трубку, на его губах расплылась довольная улыбка. Он торжествовал. Всё-таки грузовик с имбирными пряниками не объедет его улицу.
Сева вернулся в спальню и сдёрнул простыню с женского тела.
– Вставай, тебе пора убираться.
20
Разговор с Севой оставил тягостное впечатление. Я почувствовала себя ещё более виноватой. Он хороший человек и совсем не заслужил такого отношения. Но как можно было бы исправить эту ситуацию, я совершенно не представляла,
Ведь теперь мне виделось совершенно ясно, что Севу я никогда не любила и не смогла бы полюбить. Мы были бы несчастливы в браке. А значит, это хорошо, что мы расстаёмся.
Дома пахло чем-то вкусным, но я совершенно не чувствовала голода. Хотела прошмыгнуть незамеченной к себе. Но из кухни вышла мама:
– Саш, есть разговор.
Когда мама говорила таким непререкаемым тоном, спорить с ней было бесполезно. Потому я пошла в кухню и села за накрытый стол.
В тарелке, стоящей передо мной, был налит суп с фрикадельками – папин любимый. Но сам папа не спешил начинать еду, он пристально смотрел на меня.
И под этим взглядом мне стало неуютно. Казалось, он знает все мои секреты.
Я поёжилась.
– Рассказывай, – велел папа.
– О чём? – я сделала удивлённые глаза и тут же опустила взгляд. Взялась за ложку, осторожно перемешивая содержимое тарелки. Это давало возможность хоть ненадолго отвлечься от пристального внимания.
– О том, где ты была весь день, – мама тоже подсела за стол.
Я раскрошила ложкой одну фрикадельку и принялась за вторую. Что говорить родителям? Правду? Но папе же нельзя волноваться.
– Ты опять встречаешься с Логиновым? – отец вдруг проявил излишнюю осведомлённость в моей личной жизни.
Я как раз поднесла ложку с супом ко рту и закашлялась, втянув его не в то горло.
– Серёж, мы же договорились – не давить на неё, – мама мягко коснулась его руки.
А я вскинула удивлённый взгляд. Не думала, что родители обсуждали здесь меня и мои отношения.
– А я и не давлю, – папа как ни в чём не бывало ел суп, – просто хочу знать, собирается Ярослав признавать своего ребёнка?
Я положила ложку обратно в тарелку и отставила её подальше, ещё после прошлой попытки першило в горле.
– Так что, Саш, он признает Тёму? – присоединилась мама к неудобному вопросу.
Вот не люблю, когда они оба начинают наседать. И смотрят так… выжидающе. Никак не избежать ответа.
– Он… – я откашлялась. – Он ещё не знает…
– Что? – мамино удивление было столь явным и искренним, что в другой момент я бы засмеялась. Выглядело это действительно забавно. Но вот прямо сейчас мне было совсем не до смеха.
– Я ему ещё не сказала…
Мне всё больше и больше хотелось уронить что-нибудь под стол и самой сползти туда, чтобы не видеть удивлённых и осуждающих взглядов. Вот почему я не Мурик? Тёрлась бы себе сейчас о ноги, а то и разлеглась бы посреди комнаты – и никаких тебе неловких вопросов.
И я не выдержала.
– А как такое скажешь?
А и правда, как?
– Не представилось подходящего момента? – папин голос так и сочился сарказмом.
– Не представилось, – буркнула я и хотела уже уйти в свою комнату, чтобы забраться под одеяло и накрыть голову подушкой.
Но мама меня остановила:
– Саш, погоди, мы хотели с тобой поговорить.
– Вы разве ещё не всё сказали? – теперь уже я делано удивилась. И папа хмыкнул, так похоже на него у меня вышло.
– Я о другом, – мама сохраняла серьёзность и не замечала нашей пикировки, или делала вид, что не замечает. – Папе дали путёвку в санаторий, в «Ди Луч». Я хочу пожить там с ним. Не уверена, что сам он будет ходить на все процедуры…
– Маша, не начинай, – папа закатил глаза, но мама не обратила на это внимания.
– Мы хотели попросить тебя задержаться ещё на пару недель, присмотреть за домом и Муриком.
Внутри дрогнуло.
Ведь я не хотела уезжать.
Хотя моё пребывание здесь и так затянулось. Нужно было оформлять свидетельства для переезда во Францию. Собрать справки. Перевести документы.
Но… я совершенно не хотела уезжать…
– Хорошо, я ещё задержусь, – улыбнулась.
– И расскажи Ярославу, он имеет право знать, – папин взгляд было тяжело выдержать, поэтому я опустила глаза и кивнула.
Расскажу.
Потому что, и правда, имеет.
Как только представится подходящий случай…
Так и не доев суп, поднялась в свою комнату. Упала на кровать и начала репетировать, подбирая правильные слова.
«Ярослав, ты знаешь, я ведь родила ребёнка от тебя…»
Ужас.
«Ярослав, когда мы расстались в прошлый раз, я была беременна. Твоего сына зовут Тёма…»
Не намного лучше.
«Ярослав…»
Но телефон зазвонил сам.
– Я почувствовал, что ты думаешь обо мне, – даже на расстоянии я ощущала, что он улыбается.
– Да… – это вышло слишком интимно, с придыханием, но рядом с Логиновым я вся превращалась в сплошную эрогенную зону.
– И что же ты думала? – в его голосе появлялись мурлыкающие, завораживающие нотки.
Я должна ему сказать…
А сейчас подходящий случай?
Вполне.
И я решилась.
– Ярослав… – начала неуверенно, эротический настрой тут же слетел с меня, – я должна кое-что тебе сказать…
– Говори… – он продолжал соблазнять меня голосом, словно не чувствуя, как изменилась моя интонация, стала серьёзной, нервной, напряжённой.
