Почему я не в компьютерной игре? Мне бы выйти и перезагрузиться! Но увы, придется разгребать последствия самостоятельно. Плохая отмазка, но попробую свалить все на алкоголь. Да, так будет лучше:
"Адам, все ок. Просто пьяная девственница вчера сосала твой член!" – он оценит.
Попыталась нащупать рукой остатки одежды, но вокруг был только шелк и обивка дивана. Выдохнула и, завернувшись в простыню, сползла с гигантского ложе.
Мужчина обернулся и замер, разглядывая меня. Не знаю, что он такого увидел, но я чувствовала его пылающий взгляд обнаженными плечами, покрасневшими щекам и даже растрёпанными волосами, хотя говорят, что на них нервных окончаний быть не может.
– Думал, ты проспишь до рассвета. Аспирин нужен?
Адам налил стакан воды и поставил на изогнутую барную стойку, что отделяла кухню от гостиной, когда стены были открыты.
Я же дрожала, искала глазами выход и не могла пошевелиться. Вчера обрушилось на меня вновь с такой силой, что я захлебнулась в собственных эмоциях и оправданиях.
– Н-нет, – выдавила, наконец. – Я в порядке. По поводу вчера…
Снова замялась, потеряв дыхание. Несколько бесконечных мгновений теребила пальцами нежную ткань, боясь смотреть на седовласого мужчину напротив.
– Я перебрала. Не стоило так… не знаю, что на меня…
Меня сдёрнули с места и все оправдания сгорели на губах, что накрыли мои. Не знаю как, но ледяной гений выжигал всё: страх, смущение, стыд. Я цеплялась руками за его плечи, комкала светлую рубашку и целовала в ответ. Открывалась навстречу, позволяла языкам сплестись в танце и придумалась теснее, в одно мгновение забыв обо всем.
– Не трать время на ложь, моя Мышка. Только не в этом доме, – прошептал он, прерывая поцелуй, и сдернул с меня податливый шелк.
Мы стояли напротив друг друга и между нами не было лжи, оправданий и лишних слов. Мы оба знали, что значил для нас прошлый вечер. Никакие слова были не нужны.
По телу бежали мурашки то ли от прохлады, то ли от волнения и вновь проснувшегося желания. Да-да. Я хотела вновь касаться его. Моё тело, кажется, решило компенсировать все годы без прикосновений и требовало больше и больше. Больше и больше Адама.
Мужчина сделал шаг назад и вновь пробежал взглядом по моему обнажённому телу. Смущения не было. Я видела в его глазах жажду, восхищение и безумное желание. Ледяной гений Адамиди не был асексуалом, геем или бог весть кем ещё. Пресса придумывала о нем много мифов, но никто из журналистов не угадал.
Адам Адамиди был мужчиной, который хочет меня. Девушку с израненным телом и порванной в клочья душой. Мышку, которую достал из мышеловки.
Я смиренно наблюдала за тем, как он медленно расстегивает пуговицы на рубашке и снимает сначала её, а затем и все остальное. Только неизменные очки остались на носу.
– А я хотел блинчики с корицей, – хмыкнул он и сделал резкий шаг вперёд.
Я вскрикнула, когда меня подхватили под бедра, но послушно обхватила мужчину ногами и руками. Новое прикосновение кожа к коже, шрам к шраму, страсть к страсти.
– Адам, что ты делаешь? – смеюсь, пока меня куда-то тащит обнаженный гений.
– Касаюсь. Я не могу перестать, мышка. – меня вжали в стену, покрывая шрамы на шее самыми горячими поцелуями из возможных.
Сгорая в бесконечном удовольствии, услышала как что-то пискнуло. Испуганно вздрогнула и крепче вцепилась в Адама.
– Пугливая, – усмехается он мне в шею, продолжая целовать. – Знаешь, что было бы, окажись я сейчас в тебе? Ты бы испугалась, сжала мышцы и мне стало бы бесконечно горячо, узко и возможно даже больно. Но я бы кончил в тебя, Мышка. Мгновенно. Наполнил бы тебя, присвоил, зацеловал всю и не отпускал бы до тех пор, пока не устал держать. Но сегодня эту часть мы пропустим…
Меня прикусили за мочку уха, вызвав новую волну сладкой истомы в теле. Я чуть не кончила сама от его слов, от яркой фантазии, от неистового желания испытать это на самом деле.
– Но сейчас, Мышка, ты узнаешь все прелести джакузи в гостиной.
– Что?!
Оказывается, мне просто заговаривали зубы и всячески отвлекали, пока набиралась ванна, запущенная с пульта управления на стене. Через мгновение меня окружало тепло, пузыри и Адам, усадивший меня к себе на колени. В ягодицы упирался его член и стоило мне поерзать, мужчина издал тихий стон и прикусил за плечо.
– Мышка, не играй с огнем.
Он медленно провел руками по животу и большие ладони накрыли грудь. Не ёрзать? Адам творил с моей грудью такое, что я не просто ерзала, я извивалась на нем, как пойманная змея, выгибалась и что-то то ли стонала, то ли шептала, иногда сбиваясь на крик. Моя грудь оказалась слишком отзывчивой. Но он был неумолим, оттягивая соски, сжимая и дразня кончиками пальцев.
Мне хотелось вырваться и одновременно никогда не прерывать этой мучительной игры. Тело в воде расслабилось, распаренная теплом кожа стала безумно чувствительной и каждый поцелуй в шею и плечи отдавался с новой силой. Жарко. По лбу потекли капельки пота, пряди растрепавшихся волос прилипли к коже. Я не открывала глаза, извиваясь змеёй в его руках и растворяясь в ощущениях до последней капли.
Не знаю сколько он мучил меня этой сладостью, но стоило мне подойти к пику, как над ухом прозвучала короткая команда:
– Открой глаза. Сейчас.
Одна рука оказалась у меня между ног, а другая продолжала пытать грудь новыми дразнящими прикосновениями. Ещё пара резких, чуть грубоватых движений и я открыла глаза. Это было прекрасно. Мой пик удовольствия, огненно сладкий в сияющих лучах рассвета, что заполнили все пространство комнаты.
Капельки воды и пота на нашей коже сияли, словно алмазная крошка. Я разглядывала свою руку, будто видела впервые, до тех пор, пока ее не накрыла мужская ладонь, переплетая наши пальцы.
Он хотел касаться и касался. Везде. Для него не было границ и страхов, но что удивительно, Адам смог развеять и мои.
Не знаю сколько ещё мы сидели в бурлящей воде, наслаждаясь друг другом. Я просто не могла пошевелиться после такого безумного оргазма, а Адам лениво продолжал поглаживать мое тело.
– Это безумие… – шептала я, жмурясь в тёплых лучах утреннего солнца.
– Это намного лучше, Мышка. Это капкан, – сильные руки обвили талию, – из которого я тебя не выпущу. Ты застряла здесь со мной, Ева. Надолго.
– Как скажешь…
Капкан, клетка или тюремная камера. Мне так хорошо, что я готова быть где угодно, лишь бы Адам продолжал целовать так жадно и обнимать так крепко.
Вопреки моему желанию застыть в вечности и в этом рассвете, солнце все-таки поднялось и мы занялись блинчиками. Точнее, на правах хозяина дома, ими занялся Адам, а мне было выдано полотенце, ультра-тонкий планшет и приказано заказать себе все необходимое для жизни.
