– Хочется, конечно. А… а дальше как?
– Ну дальше, недели две на реабилитацию. Воздержание и от секса, и от спорта. Хорошие впечатления, не нервничать, не перетруждаться, в идеале бы съездить в отпуск. Там уже придет генетическая экспертиза, и по ее результатам можно будет начинать снова планировать.
На словах «снова планировать» Аня вздрогнула, да так, что Артур Викторович заметил.
– Чего такое? Ты что трясешься?
– Да я как-то пока, наверное, не хочу планировать.
– Ну ты обожди. Время пройдет, время, Анечка, все лечит. Главное – не раскисай. Всякое бывает. Не ты первая, не ты последняя. Природа, знаешь, мудрая. Принимает порой такие решения, ей виднее. Отойдешь, развеешься да забеременеешь еще раз, будешь еще вон у меня в родильном проклинать и сущность женскую, и весь род мужской.
– Наверное…
– Вот твоя выписка, можешь собираться. Звони своему супружнику, пусть приезжает, забирает. И печать не забудь поставить, а то больничный не оформят.
– Да мне не надо, я фрилансер.
– Фрилансер не фрилансер, а по правилам нужна печать. Все, жду тебя через две недели на контрольный осмотр.
– Спасибо, Артур Викторович.
Осторожно ступая, чтобы не спровоцировать очередной спазм в животе, Аня вышла из кабинета. Задержалась на минуту у двери, набирая сообщение мужу, после двинулась в палату.
Соседка остервенело чистила мелкую клубнику. Ее живот выпирал так, что пуговицы на халатике то и дело расходились. Аня старалась не смотреть в ее сторону. В другом конце палаты еле слышно постанывала девочка, недавно переведенная из реанимации. Она мучительно отходила от наркоза. Несколько дней назад Аня выглядела точно так же. Осторожно подойдя к кровати незнакомки, Аня прислушалась, вдруг пить просит или еще чего. Но та просто тихонько всхлипывала то ли от боли, то ли от осознания утраты, то ли от всего вместе.
Бывает, смотришь на какой-то человеческий опыт и думаешь: «Ну вот зачем? Какой в этом смысл? Зачем человеку эту потерю дали? Чтобы что?»
А потом приглядываешься и начинаешь замечать последовательность событий и последующих шагов, которые привели этого человека в какое-то хорошее место. И понимаешь: вот ту потерю не выкинуть, иначе вся конструкция рухнет.
#ЗАМЕТКИНАПОЛЯХ
Это, конечно, очень странное решение: держать в одной палате тех, кто только что лишился ребенка, и тех, кто лежит на сохранении или готовится к родам. Есть в этом что-то садистское. Представь: тебя привозят после чистки, ты лежишь, пустая. Вот три часа назад ты была будущей мамой, а сейчас уже пустая. Выпотрошенная. И физически, и морально. Еще жутко тошнит, все болит, кажется, что внутри бомба взорвалась. А рядом с тобой девочка с животом разговаривает. Мол, ты мой маленький, ты мой хороший. Твоего маленького и хорошего нет, а ее – есть, и прямо перед твоими глазами.
Не знаю, какого уровня нужно иметь человеколюбие и дзен, чтобы не начать в этот момент люто ненавидеть и девушку эту, и ребенка ее, и весь мир, и себя, свое тело, которое устроило тебе вот такую подставу.
Вещей оказалось немного, Аня собралась за двадцать минут. Потом зашла к медсестрам, поблагодарить за заботу. Та ворчливая дама, хоть и возмущалась всю дорогу по любому поводу, а опекала хорошо. В ночь после операции просидела около Аниной кровати, не отходя, так как состояние было непростое: рвота, сильные боли, температура, да и уколы потом ставила аккуратно. Аня знала, что такое отношение – редкость. Ее прошлый опыт лечения в больнице был совсем другим. Оставив конвертик и заранее купленные конфеты, спустилась вниз, забрала куртку у старенькой гардеробщицы и вышла на улицу. Вокруг цвела весна.
Капель, лужи, игривые лучи солнца и особенный запах. Удивительно, как это бывает: твоя жизнь, кажется, кончается, а вокруг все только начинается.
В кармане завибрировал телефон. Марк, параллельно чертыхаясь в сторону соседа по пробке, сказал, что все еще едет, и придется подождать. Обратно в больницу идти не хотелось, да и нужды не было. Тепло, ветра нет, идеальное время для посидеть на лавочке, жмурясь и никуда не торопясь.
Мыслей не возникало. Чувств тоже.
Очень странное состояние у меня было в тот момент. Вроде как все понимаешь. А вроде как ничего по этому поводу не ощущаешь. Словно тебе эмоциональную сферу ватой окутали, в несколько слоев, и ничего оттуда не пробивается. Вакуум. Сейчас вспоминаю немного со стороны: душераздирающая ведь сцена. Сидит девчонка, одна, на лавочке у больницы. С сумками какими-то. Неделю назад потеряла ребенка, ребенка, которого очень хотела, планировала, все сделала правильно. Ребенка, которому каждый день с момента положительного теста пела «За печкою поет сверчок» и рассказывала, какая классная жизнь их ждет. Ребенка, которому уже выбрала имя и цвет обоев в детскую. Сидит и даже не плачет. Если мне когда-нибудь приспичит стать художником, я нарисую этот момент и назову его «Отчаяние».
– Нюся, а ты что тут-то торчишь, а?
Прорвавшийся сквозь пробки Марк неожиданно появился перед Аней.
– Замерзла же, наверное! Не хватало сейчас еще сверху заболеть. Давай бегом в машину. Это все? Все вещи?
– Да-да, все. Не замерзла, теплынь же вон какая. Ты как?
– Нормально, прости, долго ехал. Пробки – жуть. Ну что, домой?
– Домой.
Дома было хорошо. Лучше, чем в больничной палате, с чужими людьми, уколами, очередью в душ. Аня даже как-то приободрилась, заулыбалась. Марк явно готовился к ее возвращению: в вазе стояли цветы, холодильник забит едой, посуда перемыта, и кот Гриня вычесан.
Потекли размеренные будни. Аня не стала откладывать возвращение к проектам, работа отвлекала, занимала мысли и время. Восстановление шло быстро, на плановом осмотре Артур Викторович был доволен, хвалил.
Вскоре пришли результаты генетического анализа. Набор медицинских терминов врач перевел как: «Все нормально, можно стараться дальше, просто не повезло, так бывает».
Так бывает…
К той, оборвавшейся беременности Аня и Марк готовились год. Оба с обстоятельным подходом к здоровью, они прошли обследования, сдали анализы, придерживались здорового образа жизни, отказались не только от спиртного, но и от кофе, принимали витамины. Инициатором был Марк. Аня скорее шла ему навстречу. У нее не возникало какого-то невероятно сильного желания прямо сейчас обзаводиться потомством, но, рассудив для себя, что, наверное, момент «я сто процентов готова» никогда не настанет, она решила: почему бы не сейчас? Работа есть, собственная квартира есть, карьерные амбиции на текущий период жизни удовлетворены. Договорились, что чрезмерно зацикливаться не будут, пусть идет как идет. Никакого секса по расписанию, специальных поз, магии для привлечения души ребеночка и прочего.
