Да уж, чего-чего, а эту подругу она ожидала увидеть в последнюю очередь. Да ещё без привычной маечки, ничего толком не прикрывающей, а в свитере с горлом, поверх которого ещё наброшена тёплая клетчатая рубашка. На ногах джинсы, на них натянуты толстые вязаные носки, которые еле поместились в ботинки, на руках ставшие модными на базе перчатки с отрезанными пальцами.
При всём при этом даже в такой одежде она умудрилась выглядеть стильно.
— Ну что? Как здоровье? — Алмазка отодвинула Снежку в сторону и вошла в комнату, по-свойски огляделась, села на край кровати. — Ты бледная какая-то.
— Ты ко мне что ли? — Зачем-то уточнила Снежка.
— Ну не к Огню же. — Фыркнула Алмазка.
— Надеюсь, тебе хватит ума к нему не лезть. — Снежка встала напротив и сложила руки на груди. Они давно знакомы и натура Алмазки проста, как пять копеек — она использует мужчин всегда и везде, всех, кого сочтёт нужным. До таких мелочей как то, что мужчина занят, причём с его девушкой они знакомы с детства, Алмазке и дела нет.
— Да ладно тебе, мы же подруги. — Алмазка откинулась на руки, поболтала ногой, любуясь носком ботинка.
— Так чего пришла?
— Хочу узнать, как дела. У всех нас.
— То есть?
— Ну, в прямом. Этот экономный режим меня выбешивает. — Она недовольно поморщилась. — Я и слово “экономия” не можем существовать рядом. Когда это закончится?
— Когда морозы спадут. Мы тут не на курорте, если ты забыла или не заметила.
— И всё? — Алмазка взглянула исподлобья. Она улыбалась тяжело и зло. — Это всё, что ты можешь сказать подруге, с которой вместе следила, как их мамаши усердно и со смаком меняют дочерей на штаны?
— А что ты хочешь услышать? Если мы не будем экономить, то замёрзнем. Может, минус тридцать тут не будет, но температура упадёт достаточно, чтобы превратить нас всех в ледышки. Но это всё уже не раз объясняли — и Лука, и Огонь.
— Это правда?
— То есть? Ты думаешь, это ложь?
— Ну, не знаю, — Алмазка скосила глаза вбок. — Поговаривают, что всё не так печально. Что просто кое-кто дорвался до власти и получает удовольствие, когда настаивает на своём.
— Кто говорит? — Снежка невольно напряглась.
— Ой, да не бери в голову. — Будто мимоходом отмахнулась Алмазка.
— Так кто?
— Ну что ты на самом деле? — Алмазка покачала головой. — Ну скажу я, к примеру — Ксения. И что? Откуда тебе знать, что я сказала правду? Или скажу — бюджетницы сговорились и пускают слухи. И что? Лука проболтался. Или помощник его Вадим, жлобяра. Как ты узнаешь, вру я или нет? Что ты станешь делать? Пойдёшь их допрашивать? Пытать? Включи мозги!
Снежка задумалась и сделала вывод, что вообще не понимает, что происходит.
— Слушай, так чего тебе надо? — Спросила она через некоторое время.
Алмазка рассматривала комнату.
— А вы ничего так устроились. Отдельные апартаменты… Меня поселили с тремя девчонками, от них визгу и писку больше, чем от стаи мартышек.
— Что тебе надо?! — Вспылила Снежка.
Алмазка молча покачала ногой и вздохнула.
— Значит, так и будем дальше мёрзнуть и ждать?
— Да. Но если у тебя есть какие-то предложения, я уверена, тебя с радостью выслушают. Ты знаешь, как нас вытащить?
Алмазка поскрипела зубами.
— Нет.
— И никто не знает. Но ты ведь не поэтому пришла, верно? — Снежка вдруг почувствовала, что у неё разболелась голова. — Тебя что-то тревожит. Да. Ты так же приходила, когда твоя мать обещала взять тебя с собой на Острова, а потом вдруг передумала. В тот раз ты мне звонила и тоже болтала о всякой чепухе. Ты… чего-то боишься?
— Не выдумывай! — Грубо ответила Алмазка. Потом вскочила, нервно сжала руки.
— Если ты не скажешь, я ничем не смогу помочь.
— Да какая от тебя может быть помощь? — Алмазка развернулась к ней с таким удивлением, будто Снежка всегда молчала и вдруг обрела голос и что-то пропищала. — Ты себе-то помочь не можешь. Зациклилась на этом Огне, как какая-то лохушка. Ты хоть помнишь, что он просто мужчина. Они все одинаковые!
— Я его люблю.
— Да ладно! — Фыркнула Алмазка.
— Ещё что-нибудь хочешь сказать? — Холодно поинтересовалась Снежка. — Если нет — вали отсюда.
Алмазка улыбнулась и молча пошла на выход. Даже не попрощалась, но Снежка была не в обиде. Только так и не смогла понять, что это было. Чего она хотела?
Зато появление Алмазки сбило со Снежки последние остатки прострации. Захотелось есть, и узнать новости, и посмотреть, как там студенты. Если ходят слухи, что меры экономии выдуманные, то это явно будет видно по их поведению.
Снежка оделась, невольно думая — где Алмазка взяла такие классные носки? — и вышла из комнаты.
* * *
Всего квадратов пластинчатой взрывчатки было восемь. У каждой — тонкий красный проводок, аккуратно выведенный за оболочку из коричневой вощёной бумаги.
Димитр пересмотрел свёртки и сложил в рюкзак. Вопросов, что делать со взрывчаткой, не было. Путь сквозь каменные пики можно прочистить и кувалдой, он правильно сказал, а Киру получится освободить, только взорвав стены тоннеля.
Они с помощью лебёдки поднялись наверх и сели передохнуть и обсудить планы. Димитру нужны были провода и дистанционный пульт запуска. И ещё требовалось рассчитать силу взрыва — заложишь мало взрывчатки — ничего не выйдет, много — обвал может стать слишком сильным, смертельным. Для точности нужен анализ местной каменной породы.
— А ты умеешь это делать? — Спросила Зои. — Ну, рассчитывать?
— Да, — коротко ответил Димитр. Потом неизвестно чему ухмыльнулся. — Наверное, взрывать я умею лучше всего. Так я потерял руку. — Он взмахнул искусственной кистью. — Так что теперь я очень тщательно рассчитываю последствия.
— Хорошо. — Зои несколько секунд помолчала и снова спросила. — А взрывчатка? Она… ну, не знаю. Может, она какая-нибудь инопланетная и у неё другие свойства? Может же такое быть?
— Конечно, может. Могло бы. Но это обычная взрывчатка, используется военными уже два десятка лет. Её состав и свойства я знаю назубок. Даже упаковка стандартная.
Зои вздохнула — то ли с облегчением, то ли с сожалением, вспоминая остальные загадки.
— Но откуда она взялась? — Всё-таки рискнула спросить Зои.
— Ты сама знаешь. — Деловито ответил Димитр, укладывая вещи в тачку, которую собирался взять с собой.
— Дрон? — Еле слышно произнесла она. — Он сбросил?
— Да.
Зои крепко, до белых пятен в глазах зажмурилась, стала сильно тереть лицо ладонью.
