— Дети? — переспрашивает Даниил, подняв брови. — Да ладно? Чьи?
— Даня, что ты пристал к Максиму? Какая разница, чьи? Лучше расскажи, как там Катюша?
— Обычное отравление. Переела икры на свадьбе. Так что там за дети, Макс?
— Миша и Паша, Лобановы. Мои сыновья, — отвечает, делая акцент на слове «мои».
Плоды любви
На этот раз брови ползут на лоб у главы семейства. Но взяв себя в руки, он начинает хохотать, вероятно, приняв эти слова за шутку.
— Так у меня племяшки есть? Вот это новости.
— Теперь понятно, почему ты Настю скрывал. Такое сокровище, да еще и с приданым.
— Ну то, что сокровище, не поспоришь, — Максим еще крепче прижимает меня к себе. Внутри зарождается что-то похожее на злость и желание постоять за свою семью. Хотя бы и временную.
— Не вижу ничего предосудительного в наших чувствах. И пусть даже из приданного у меня только любовь и ее плоды. Но именно на этом и строится счастливая семья, не так ли? — влезаю. Больше не важно, что подумают эти люди. Я хочу показать Максиму, что поддерживаю его, что он не один.
— Милая, счастливая семья строится на достатке. Любовь проходит, а деньги и комфорт остаются.
— Как говорила моя мама, деньги — навоз. Сегодня нет, а завтра воз. Так что не стоит измерять счастье в дерьме, — выпаливаю, глядя на Иосифа.
Он отвечает снисходительной улыбкой, а Даниил и вовсе начинает хохотать.
— Вот видишь, папа, я тебе говорил, что существуют женщины, которые спят с мужчинами не только из-за денег. А ты мне не верил.
Улыбка спадает с лица Иосифа. Он находит глазами Лолу, которая активно и не скрывая любезничает с каким-то широкоплечим мужчиной. Интересно, чем измеряется их любовь и взаимное уважение?
— Пойду узнаю, когда подадут горячее. Развлекайтесь, — сухо бросает он и уходит, вылавливать женушку.
— Надеюсь, горячее будет вкусным, потому что на свадьбе я его так и не успел оценить. Кстати, братишка, почему ты не пришел порадоваться за меня в столь «счастливый» день?
— Наверное, потому что мне позабыли прислать приглашение! — сухо отвечает Лобанов. На некоторое время мужчин отвлекает какой-то общий знакомый. Они начинают что-то обсуждать, а я занимаю рот бутербродами с икрой. Надеюсь, не из той партии, которой отравилась невеста Даниила.
— Судя по тому, что я слышу, мы с Настей ничего не потеряли, — продолжает Макс, когда знакомый уходит.
— Конечно, ничего! Я бы и сам не пошел… но пришлось.
— Максим, дорогой! Тебе не о чем расстраиваться. Для родственников у нас отдельная свадьба. Все близкие едут на церемонию в Старинный замок. Твое приглашение у секретаря, я просил ее передать, — около нас снова возникает Иосиф. На этот раз уже с Лолой под руку.
— Меня не было на работе.
— Значит, заберешь позже.
— Дресс-код: черный и красный. И никаких пакетов… только натуральные материалы, — вставляет Лола, многозначительно глядя на мое платье.
— А зачем нужна вторая свадьба?
— Первая была фейковой. Чтобы отделаться от папиных приятелей, — довольно громко объясняет Даниил, привлекая внимание.
— Что ты имеешь в виду? — хмурится Лобанов.
— А то, что мы так и не съездили в ЗАГС, так что формально я еще холостяк.
— Не говори бред, Даниил.
— Я рассказываю брату о том, что он пропустил.
— Свадьба, хоть и не слишком пышная, но была. И ты теперь не холостяк.
— Ой, пап! Ну к чему это все? Здесь же все свои… ясно, что в усадьбе никто не заключает брак. На то она и выездная регистрация. Для вида.
— Я договорился с регистратором, и она оформила ваш брак по-настоящему.
— Но ведь книги учета нельзя выносить из ЗАГСА?!
— Можно. И Усадьба одно из таких мест. Так сказать, филиал Дома Бракосочетания. И не надо делать удивленные глаза. Лучше скажи спасибо, что я позаботился о вашем личном времени, избавив от необходимости ехать в ЗАГС.
Повисает тишина. Даниил тянется к бокалу и залпом осушает его. Видно, что новость его не слишком обрадовала.
— Я все-таки пойду проверю детей, — тихонько говорю Лобанову и выскальзываю из объятий. Гнетущая атмосфера гостиной слишком давит, да и мальчишки наверняка уже беспокоятся, что мамы нет рядом больше, чем пять минут.
В коридорах огромной квартиры можно заблудиться. Но меня направляют звуки детского смеха и «улюлюканье». Интересно, неужели няня настолько хороша? Сколько же их там, под ее присмотром? Судя по шуму — целый детский сад.
Подхожу к большой комнате, заваленной игрушками. А там… пусто и тихо.
— Дети? Вы где?!
Иду дальше и натыкаюсь на кухню. Вот, уж точно, здесь детям не место! Правда, так кажется только мне, потому что малыши нашли себе занятие.
— Господи, Миша!..
Предводитель отряда юных «естествоиспытателей» с довольным видом держит в руках лейку для полива цветов. Две девочки примерно такого же возраста сидят на корточках и наблюдают за тем, как в миске Дульсинеи происходит химическая реакция: собачий корм, взаимодействуя с водой из лейки, начинает разбухать и расползаться за края. Одна из девчонок ускоряет реакцию, размешивая руками «тесто». Выглядит это, мягко говоря, не слишком аппетитно. Точнее, просто отвратительно! Миша видит меня и радостно угукая выливает остатки воды из лейки в собачью еду. Мол, погляди, как здорово! Дульсинея тоже наблюдает из-за угла за тем, как ее еда стремительно уничтожается человеческими детьми и мысленно хватается за сердце, снова падая в обморок.
— Где няня?! — оглядываюсь по сторонам, но вместо титулованного воспитателя, на глаза попадается Павел. Сначала я рада, что он тихонько сидит на попе и улыбается. Но приглядевшись, замечаю, что у него в руках тоже что-то есть. И не только в руках. Мой сынок похож на хомяка, прячущего за щекой запасы.
— Малыш, что там у тебя? Покажи маме? — оставляю Мишу и кидаюсь к Паше.
Ребенок нежадный: протягивает мне кулачок, параллельно запихивая второй себе в рот. И все это он проделывает с таким счастливым видом, словно нашел что-то неземное и очень вкусное.
— Разожми кулачок! Мне нужно посмотреть!
Из ручки ребенка высыпается горстка коричневых кружочков.
— Нет, Паша! Это кушать нельзя! — застываю в шоке. На полу рассыпан сухой корм. Тот же самый собачий сухой корм, который поливал Михаил. И это только что ел мой ребенок… Караул!
Презент
Хватаю Пашу под мышку и несу умывать. Но кухня слишком навороченная, найти кнопку включения воды, не разгадав теорию Янга — Миллса, практически невозможно! Злая на нерадивую няньку и обеспокоенная здоровьем ребенка, ударяю кулаком по столешнице. Из нее начинает идти странное свечение, пугающее меня. Шарахаюсь, словно черт от ладана.
