— Ну что, может, нам пойти в бар и чего-нибудь выпить, пока мы ещё не приросли здесь к полу? — прервала она наше оцепенение.
— Конечно, — откликнулся Халид, не сводя с меня глаз.
Я чувствовала, что блеск этих глаз вот-вот снова воспламенит мои чувства. Сердце мое колотилось как бешеное, когда мы шагали рядом.
Я в тот момент даже представить себе не могла, какая тайна лежала незримым бременем на плечах Халида. Какие планы относительно меня зрели в его голове и на какие безрассудные поступки он окажется способным — через семь месяцев в долине Нила.
* * *
В баре мы робко взглянули друг на друга. Это длилось одно мгновение, но его хватило, чтобы многое понять.
— Что вы будете пить? — спросил Халид, когда подошел официант.
— Я апельсиновый сок, — сказала я, бросив при этом умоляющий взгляд на Лизу.
— То же самое, — произнесла она уныло.
— Хорошо. Пожалуйста, два апельсиновых сока, а для меня — «отвертку»
[19], - обратился Халид к официанту.
Лиза раскрыла глаза от изумления.
— Верена, я не ослышалась?
Расхохотавшись, она тут же вернула официанта обратно:
— Прошу прощения, мы хотели бы изменить заказ.
Халид ещё несколько секунд разыгрывал святую невинность, но потом вдруг, не выдержав, расхохотался вместе с нами. Фокус удался на славу. Я выглядела дурой в собственных глазах. Похоже, в его жизни многое изменилось. Я его не узнавала.
— Значит, ты употребляешь спиртное? И это здесь, дома?
— Конечно. Почему бы и нет?
Я молчала. Лиза тем временем с наслаждением, во всех деталях, поведала, какую чушь я ей вдалбливала полдня. Глаза Халида лучились все ярче, как будто эта история поразила его до глубины души. Мне стало стыдно. Я смущенно отвернулась.
Халид вдруг взял меня за плечо и произнес со смехом:
— Нет, в самом деле, Верена, you are so sweet!
[20]
Сидевшие у стойки — преимущественно местные мужчины в белых гандурах — с любопытством поглядывали в нашу сторону. Мы с Лизой привлекали внимание главным образом европейской публики постарше. Ну, как бы то ни было, в собственных фантазиях я всегда казалась себе очень красноречивой, а в присутствии Халида теряла дар речи или страдала косноязычием. С ним, похоже, происходило нечто подобное, что не облегчало нашего положения. Мы просто были слишком взволнованны.
— Почему ты не носишь белую тандуру? — спросила я. — Другие же все одеты в национальные костюмы.
Халид непонимающе посмотрел на меня.
— Не знаю, мне больше нравятся брюки. То есть иногда, по определенным поводам, я, конечно, тоже надеваю тандуру…
Я почувствовала, что рискую наговорить чепухи, если не возьму себя в руки.
— Кстати, расскажи, что ты сегодня делал в Дубае?
— Ну, я бываю здесь очень часто. Один из моих офисов находится во Всемирном торговом центре. Чтобы успешно вести дела, мне приходится постоянно курсировать между Аль Вахой и Дубаем.
— Что ты говоришь.
В приступе любопытства я забросала Халида вопросами.
— А что за дела ты ведешь, если не секрет?
— Верена!.. — укоризненно произнес он и рассмеялся. — Понимаешь, мой бизнес очень многогранен. Мне принадлежит одно очень солидное пароходство, которое доставляет грузы с Дальнего Востока в порт Рашид. Кроме того, меня назначили главным менеджером гражданской авиации и аэропорта Аль Ваха. А сейчас, например, ведутся переговоры об импорте беговых верблюдов из Судана. Мне продолжать или этого достаточно для первого раза?
В глазах его я прочитала гордость.
У меня не было слов. Он так говорил, как будто был одной из влиятельнейших фигур в дубайском бизнесе. Я не узнавала своего Халида.
— Смотри-ка, ты многого добился за три года, с тех пор как вернулся из США. Но скажи мне, зачем же ты семь лет изучал ядерную физику? Ведь не для того же, чтобы торговать верблюдами и другими товарами?
Он нервно прокашлялся.
— Понимаешь, Верена, это не так просто объяснить. Здесь пока что нет возможности применить мои профессиональные знания. Для этого мне пришлось бы жить в чужой стране, а я этого не хочу. — Он достал из нагрудного кармана пейджер и отключил пиканье. — Моя жизнь — здесь, среди арабов. Прошу меня извинить, я отлучусь на минутку: мне нужно позвонить одному человеку.
— Послушай, а он очень занятный малый, этот твой Халид. К тому же выглядит сногсшибательно! — заинтересованно произнесла Лиза.
— Это точно… — откликнулась я рассеянно.
Меня очень смутило, что тон Халида мгновенно становился серьезным, почти решительным, как только речь заходила о нем самом. Я не понимала, в чем тут дело, но этот тон казался мне странным. Я дала себе слово больше не приставать к нему с подобными расспросами. Наверняка это мое любопытство по арабским представлениям было чересчур назойливым.
Мы с Лизой решили, когда вернется Халид, перебраться в «Ибн Маджед».
Когда Халид через пару минут вернулся в бар, он окинул присутствующих строгим взглядом. Таким строгим, что никто уже не отваживался даже покоситься в нашу сторону.
— Халид, а что, если нам вместе поужинать? Как ты на это смотришь? Или у тебя другие планы?
— Вообще-то я не голоден. Но вы можете спокойно ужинать, я составлю вам компанию.
Лиза с недоумением посмотрела на меня.
— Что он хотел этим сказать — «можете спокойно ужинать»? — тихо спросила она, когда мы шли через холл.
— Ах, не обращай внимания, Лиза, мы всё-таки в арабской стране, здесь люди могут иначе формулировать какие-то вещи…
— Но он всё-таки семь лет проучился на Западе… — возразила она.
Перед нами простирался живописнейший шведский стол, поражавший разнообразием азиатских и средневосточных деликатесов. Лиза, не теряя времени даром, сразу же направилась к закускам. Как только мы остались вдвоем, лицо Халида мгновенно стало мрачным как туча.
Я, чтобы как-то скрыть свое волнение, принялась уговаривать его съесть хоть что-нибудь. Но он смотрел как бы сквозь меня. Похоже, он вообще не слышал моих слов. Что бы я ни говорила, он молчал, а в глазах его застыла насмешка. Как будто он хотел сказать: перестань болтать чепуху, расскажи лучше, что ты натворила. В конце концов я не выдержала и, отвернувшись, смущенно умолкла. Я понимала, что не могу больше отмалчиваться. Когда наши глаза опять встретились, я прочла в его взгляде суровое осуждение.
