– На какой стороне границы вы хотите жить? – спросили мужчину. – Скоро будет перепись, и нам важно знать, кто имеет право в ней участвовать.
Это была чертовски сложная дилемма: фермер был финном по рождению, но российские власти на протяжении многих лет хорошо к нему относились, предоставляли бесплатно воду и регулярно ремонтировали его хозяйственные постройки.
После долгих раздумий фермер ответил:
– Я благодарен за поддержку, которую матушка-Россия оказывала мне на протяжении многих лет. Она помогла мне пережить самые тяжелые времена. Но, поразмыслив, я считаю, что будет лучше, если я буду доживать свои дни в Финляндии. Видите ли, я уже старик и не могу просто простудиться, как раньше. Еще одна русская зима может меня убить!
Черно-белое мышление сложно и многогранно. Три метра влево или вправо не имели значения для российских и финских властей, но для пожилого фермера это значило многое. Такие границы становятся точкой опоры, приводят к взлетам и падениям. Расмотрим пару примеров.
В Великобритании запрещено управлять автомобилем, если концентрация алкоголя в крови превыщает 0,08‰
[44]. Если вас остановит полиция, вы подуете в специальную трубку и прибор покажет результат 0,08‰, то все будет в порядке: вы сможете поехать домой и там налить себе еще. Если же концентрация алкоголя достигнет уровня в 0,09‰, для вас загорится красный. Вас посадят в полицейский фургон, а в участке вручат чашку кофе. Эти жалкие 0,01‰ могут не только поменять планы на ночь, но и на всю жизнь. Вы могли бы не доехать до жены, которая вот-вот родит вашего первенца, или до родственника, который находится на грани жизни и смерти. Пересечение таких тонких границ может иметь серьезные последствия.
Но разве может быть иначе? Представим двух водителей, которых в одну и ту же ночь остановила полиция для проверки. У обоих концентрация алкоголя в крови составила 0,09‰. Один передал полиции ключи от машины и сел на заднее сиденье патрульной машины. Другой же отделался легким предупреждением.
– Речь идет всего лишь о 0,01‰, – сказал офицер. – Так что просто будьте аккуратнее, хорошо?
Показания одинаковые, но полицейские принимают разные решения.
Вернемся к кризису, который возник из-за пандемии COVID-19, и посмотрим, как правительство Великобритании помогало самозанятым. 26 марта 2020 года канцлер Риши Сунак объявил, что правительство будет платить самозанятым, пострадавшим от COVID-19, грант в размере 80 % их среднемесячной прибыли за последне три года, не превышающий 2500 фунтов стерлингов в месяц. Вот только размер среднего ежемесячного дохода не должен был превышать 50 тысяч фунтов стерлингов. Если бы размер вашего среднего ежемесячного дохода составил 49 999 фунтов стерлингов, вы бы получили деньги, а если бы вы заработали на один фунт стерлингов больше, то уже нет. Справедливо ли это? Может быть, да, а может, и нет. Но, опять же, разве может быть по-другому?
Или возьмем спорт. В футболе недавно ввели систему видеопомощи арбитрам. И это привело к тому, что некоторые голы не учтывали, потому что забившие их игроки были на миллиметр в офсайде. Одни телевизионные комментаторы говорили, что эти устройства портят игру. В то же время другие говорили, что правила остаются правилами, и все, что помогает их соблюдать, является благом.
Многое зависит от того, смотрим ли мы на картину целиком или на ее мазки.
По сути, спорт – одна из областей, в которой интереснее всего наблюдать за тем, как смещение фокуса внимания влияет на последствия. И не только когда дело доходит до участия в соревновании, но и на этапе подготовки к нему.
Вскоре после того как я вернулся из Америки, я поговорил с Ронни О’Салливаном, пятикратным чемпионом мира по снукеру
[45]. Многие считают его величайшим игроком, когда-либо державшим в руках кий, и говорят о его бескомпромиссности, когда речь идет о соревнованиях. Через пару дней после встречи с Ронни я посетил корпоративный вечер World Travel Market
[46] вместе с Себастьяном Коу, двукратным олимпийским чемпионом в беге на 1500 метров 1980 и 1984 годов, многократным обладателем мировых рекордов, действующим президентом Международной ассоциации легкоатлетических федераций. И в обоих случаях у нас состоялись похожие беседы.
Вопреки моим ожиданиям, и Себастьян, и Ронни стараются не углубляться слишком сильно в процесс подготовки к игре, и их позицию можно понять. Чересчур сосредоточившись, можно потерять видение перспективы, и тогда шансы проиграть возрастают.
– Я на высоте, когда бильярдный стол находится где-то в углу моей жизни, – рассказал мне Ронни. – Когда стол находится в середине, на него постоянно натыкаешься, его невозможно обойти, и он застревает в голове.
Я не говорю, что снукер – это что-то неважное. Меня интересует игра. Иногда она зазнается и думает, что важнее, чем есть: то тут пройдет чемпионат, то там. Убирать игру в сторону полезно. Я могу заниматься снукером, когда захочу, и потратить на него столько времени, сколько захочу. Так он не мешает мне жить.
Я всегда играю лучше, когда хочу играть лучше. А чтобы так играть, нужно сначала захотеть. И чтобы хотеть играть, я не могу постоянно думать о снукере. Если уделять чему-то слишком много внимания – отношениям, фитнесу, диете, – можно потерять другие важные вещи. Тогда увлечение становится зависимостью, а потом это дело просто тебе надоедает.
Я разговаривал с Ронни в зеленой комнате театра Виктория, прямо над сценой. Позже внизу он сыграет перед пятью сотнями человек – неутомимых фанатов, приехавших с севера Англии, чтобы провести пару часов в его компании.
В углу зала стоял Джон Вирго, известный всем поклонникам снукера, которые смотрят игры по телевизору, как комментатор. Это ироничный и лаконичный человек. Он держал в руке стакан с водкой и тоником и курил Marlboro Light под энергосберегающей лампочкой.
– Но ты должен думать об игре, Ронни, – сказал он, высунув руку из окна.
– О да, – согласился спортсмен. – Не поймите меня неправильно. Когда я сильно увлекаюсь и ухожу в игру с головой, я перестаю видеть то, что происходит вокруг. Для меня не существует ничего, кроме стола. И когда я готовлюсь к турниру, я должен сосредоточиться. Должен заниматься в соответствии с графиком и так далее. Но я думаю, что игра не должна превратиться в навязчивую идею. Я должен оставить место и для других вещей, иначе какой во всем этом смысл?
Себастьян Коу, как я уже упоминал, придерживается аналогичной точки зрения. На берегу королевского дока Виктория в лондонском Ист-Энде мы пили крепкий разбавленный кофе из картонных стаканчиков. Мы должны были выйти на сцену через полчаса и решили прогуляться по улице, чтобы подышать. В какой-то момент мы забыли, что находимся в Каннинг Тауне.
