После показа этой программы канал BBC подвергся критике. Профессор психологии Ливерпульского университета Питер Кидерман написал в телекомпанию открытое письмо, которое затем подписали более тысячи человек – включая заслуженных академиков, специалистов в сфере охраны психического здоровья и получателей услуг в этой сфере. В письме говорилось о том, что, несмотря на то, что передача Фрая, как и другие передачи серии In the Mind, явно делалась с лучшими намерениями, она допускает и поддерживает заблуждение: принимает за истину в последней инстанции спорное утверждение о биологическом происхождении психологических проблем.
Создатели передачи не отметили, что причины проблем и то, что удерживает их в жизни людей, часто не просто «дисбаланс в головном мозге», но сами события и обстоятельства их жизни – бедность, плотное городское расселение, миграция, пережитое насилие, травля, расизм и другие формы виктимизации. Эта теория подтверждается большим количеством исследований, и, надо сказать, в ее пользу есть куда больше доказательств, чем в пользу «биологической» теории. Рассказывать об этом широкой публике нужно не только потому, что это поможет людям понять ситуацию: исследования показывают, что просвещение снижает уровень стигматизации и во многих случаях оказывается полезнее для тех, кого коснулась проблема психического здоровья
[30].
«Взгляните на влиятельных людей и политиков, которые громче всех кричат о противостоянии стигме, – говорит доктор Люси Джонстон, психолог и писательница. – Это те же люди, которые ответственны за политику, сводящую людей с ума, делающую их жизнь невыносимой»
[31].
Как и многие люди, посвятившие свою жизнь проблемам психического здоровья, Люси Джонстон в детстве и юношестве часто оказывалась в беде. Она принадлежала к тому типу подростков, которые справляются с неприятностями, запираясь у себя в комнате и с головой погружаясь в чтение. Это было во второй половине 1970-х, движение антипсихиатрии было в самом разгаре. Убежденная идеалистка, Люси была молода и только что получила лицензию клинического психолога, когда вышла ее первая книга «Психиатрия. Потребители и злоупотребители» (Users and Abusers of Psychiatry). С тех пор Люси не переставала работать в этой сфере. Я встретился с ней в нашем родном городе, Бристоле, и разговор быстро свернул на политические темы.
Невозможно говорить о психическом здоровье, не упомянув стигму, точно так же невозможно обсуждать стигму, не затрагивая политику.
«Кажется, как будто все до единого в правительстве с радостью оседлали тему антистигмы, – заявляет Джонстон. – Тереза Мэй среди прочих. Но что они делают, чтобы прекратить злоупотребления в сфере выдачи пособий? Чтобы бороться с растущим неравенством? С возрастающим количеством договоров “c нулевым временем”
[16]. Именно такие вещи сводят людей с ума. Нельзя говорить, что если люди больше не боятся признаться, что у них шизофрения, то все в полном порядке! Это полный бред. Это оскорбительно. И за этим стоят политические интриги. Хочет ли нынешнее или предыдущее правительство говорить о дискриминации? Нет, конечно, им это невыгодно. А хотят ли чиновники с умными лицами говорить о стигме и выглядеть хорошими парнями? Конечно, да».
С 2007 года министерство здравоохранения Англии финансировало инициативу Time to Change («Время перемен»), национальную программу по преодолению стигмы и дискриминации в сфере психического здоровья. Эту инициативу возглавляют благотворительные организации Mind и Rethink Mental Illness. Я и сам работал с этими организациями в последние годы, например, принимал участие в ежегодном мероприятии Time to Talk Day («Время поговорить») – в этот день широкую публику призывают поговорить о психических расстройствах и здоровье.
Звучит совсем неплохо, правда?
Да. Конечно же, это все приносит пользу, иначе я не стал бы тратить свое время. Но меня беспокоит, что цели таких мероприятий часто начинаются и заканчиваются «повышением осведомленности», но не дают глубокого понимания ситуации. Конечно, будет хорошо, если кому-то будет менее страшно рассказать о своих проблемах другу или коллеге. Но эти проблемы могут быть и очень серьезными – чувство беспомощности, безвыходности, невыносимости собственной жизни – и тогда другу или коллеге нелегко будет найти нужные слова, не то что оказать квалифицированную помощь
[17].
Безусловно, инициатива Time to Change помогает людям с психологическими проблемами, меняя отношение окружающих к таким проблемам. Инициатива спонсируется деньгами налогоплательщиков, поэтому ей нужно доказывать свою пользу. На сайте инициативы говорится:
«Национальные опросы свидетельствуют о позитивной динамике отношения к психическим болезням. В период с 2008 до 2016 год изменения коснулись 9,6 % людей – это примерно 4,1 миллиона человек, пересмотревших свою позицию»
[32].
Звучит отлично. Хотя я предполагаю, что оценка в точных цифрах такого сложного понятия как «улучшенное отношение» требует более подробного объяснения.
Если мы заглянем в некоторые из опросов, упомянутых на сайте, как сделал доктор Грэм Торникрофт и его коллеги, мы увидим, что в них не проводилось различия между часто встречающимися и более редкими расстройствами. Согласно составителям опроса мы не должны предполагать, что «изменения общественного мнения» могут разниться в отношении таких пугающих и веками порождающих стереотипы диагнозов как «шизофрения» и более безобидных и «популярных» проблем как «депрессия» или «тревожное расстройство»
[33].
На самом деле, утверждение «это болезнь как любая другая, и ты не стал бы говорить мне “взять себя в руки”, если бы у меня был рак/диабет/сломана нога», которое лежит в основе большинства кампаний против стигмы, может скорее поддерживать предрассудки о людях с диагнозом «шизофрения». Да, мы склонны меньше осуждать людей за странное поведение, если оно вызвано нарушениями в их мозге, но мы в то же время будем бояться таких людей, избегать их
[34], считать их опасными и непредсказуемыми
[35].
