Псевдоглубокие сравнения широко используются в бизнес-сленге: «Если отрубить голову паука, он умрет», говорят по отношению к традиционалистским компаниям с вертикальной структурой управления, или «если отрезать ногу морской звезде, у нее вырастет новая» – о гибких компаниях, которые оперативно реагируют и развиваются в соответствии с рыночными требованиями
[174]. Прекрасно. Паук. Морская звезда. Все ясно, давайте двигаться дальше. Умеренное использование аналогий может послужить убедительным доводом или прояснить абстрактную идею. А если кто-то продолжает говорить бессмысленно туманными сравнениями, описывая простейшие вещи, это неплохой сигнал, что вы имеете дело с мастером чуши
[175].
Использование противоречивых слоганов и клише (война – это мир, свобода – это рабство, а невежество – сила) – поле действий псевдоглубоких мастеров чуши
[176]. Такая оруэлловская ерунда звучит не только глубоко и в духе постмодерна. Использование неоднозначных выражений позволяет человеку, несущему чушь, вести себя так, словно он имеет в виду совсем другое, выступи мы против данного утверждения с опровергающими доказательствами, поскольку у подобных заявлений есть много вариантов интерпретаций.
Другой отличный способ определить, использует ли кто-то псевдоглубину, это попросить их объяснить высказывание: «Так, вы требуете “лишить финансирования полицию”. Что вы хотите этим сказать? Как это будет выглядеть? Как это будет работать? Объясните принципы. Как мы поймем, что это работает?» Очевидная разница в том, как ученые и серьезные активисты, голосующие за реформу исполнительной системы ответят на данные вопросы и как на них будут отвечать те, кто слепо защищает цитату в Twitter. Прояснение – отличное противоядие от чуши, так как несущие ее с трудом могут объяснить собственные псевдоглубокие утверждения чем-то на самом деле логичным или отражающим правду и доказательства.
Когда просите несущего чушь пояснить мысль, внимательно слушайте ответ. Если утверждение подвергнуто сомнению или опровергнуто, мастера часто смещают семантические рамки
[177]. Например, Дипак широко известен нестандартной «гипотезой квантового лечения», которая заключается в том, что люди могут достигнуть субъективного личного благосостояния и жизненных целей, используя визуализацию, медитацию, ведение дневников, путешествия, практики йоги и становясь более «осведомленными об эго»
[178]. Согласно его утверждениям, нам надо всего лишь использовать принципы квантовой механики, как это сделал он, и мы получим панацею от любого заболевания, включая старение. Нам всего лишь необходимо думать и «желать», чтобы наши молекулы это делали. Более того, он использует достаточно много технических терминов для убеждения не-ученых, будто разбирается в физике
[179]. Однако, когда Ричард Докинз, этолог и эволюционный биолог, попросил Дипака прояснить, как же квантовая физика относится к его теории сознания, тот сместил семантические рамки. Он объяснил, что всего лишь использует термин как метафору и на самом деле его теория не имеет никакого отношения к настоящей квантовой теории
[180].
В псевдоглубине есть две серьезные проблемы. Первая заключается в том, что она лишь маскирует настоящее значение практически всего. Несмотря на то что она претенциозна и раздражает, мастера используют ее, поскольку люди часто предпочитают псевдоглубину вместо внимательного и четкого рассуждения о смысле, цели и направлениях. Отличным примером является мистификация Сокала
[181].
Профессор математики в Университетском колледже Лондона и профессор физики Нью-Йоркского университета Алан Сокал понял: его все больше раздражают постмодернистские культурные исследования. Он решил проверить интеллектуальную закостенелость в этой области, подав на публикацию статью с названием: «Преступая границы: к вопросу о трансформативной герменевтике квантовой гравитации» в Social Text, известный журнал, посвященный постмодернистским культурным исследованиям, в редколлегию которого входили такие светила как Фредерик Джеймисон и Эндрю Росс. Однако редакторы не знали, что рукопись являлась обманкой. Она казалась синтезом литературы по теме, но на самом деле была полна претенциозной псевдонаучной чуши. Если бы в исследовании и была какая-то гипотеза, она заключалась в том, что он может выпустить статью, щедро сдобренную отборной чушью, в ведущем журнале в области культурологии. Все, что пришлось сделать, – это польстить идеологическим предубеждениям редакторов и убедиться, что текст хорошо написан
[182]. Статью приняли. Редакторы Social Text оказались не способны отличить настоящую теорию от псевдоглубокой чуши, написанной Сокалом, поскольку она на самом деле значила столько же, сколько и другие псевдоглубокие статьи, публикуемые в журнале.
