– Я ни в чем не виноват. Я не приводил эту женщину сюда, в
суд. Наоборот, по моим инструкциям, она должна была отказаться покинуть штат
Невада. Запросите власти штата Невада и убедитесь в этом. Фактически ее силой
доставили сюда.
– Она крайне важная свидетельница, – сказал Бергер, – и ей
вручили повестку.
– Точно, – сказал Мейсон. – Именно вы доставили ее сюда. Вы
сами настаивали на том, что она Хейзл Фенвик. Я ее сюда не привозил и не ставил
на свидетельское место.
– Но чего вы хотели добиться? – спросил судья Уинтерс. –
Почему вы советовали ей не отвечать на вопросы?
– Я отвечу вам, – сказал Мейсон, – только при условии, что
меня не будут останавливать и перебивать.
– Я не могу вам обещать ничего, кроме того, что вы
предстанете перед Большим жюри, а до этого будете находиться под стражей, –
сказал прокурор.
– Я буду рад услышать ваше объяснение, – сказал судья. – Я
чувствую, что это касается меня так же, как и вас. У вас репутация очень умного
и находчивого адвоката. Поэтому мне интересно узнать подробности данного дела.
– Хорошо, судья, – ответил Мейсон. – Каждый должен
согласиться, что только убийца Хартли Бассета мог бояться Хейзл Фенвик больше,
чем кого-либо еще на белом свете.
Этот человек не знал, как выглядит Хейзл Фенвик.
Следовательно, если прокурор представит любую женщину в качестве Хейзл Фенвик и
посадит ее на скамью свидетелей, преступник поймет, что попался. Естественно,
он попробует бежать. Я думаю, вы все согласны с тем, что я сказал в суде.
Брунольд не мог совершить преступление, так как он не добровольно оставил свой
стеклянный глаз на месте убийства в руке у Хартли Бассета. С другой стороны,
если предположить, что Брунольд совершил убийство, то ему не было смысла
вырезать дырки для обоих глаз. Если он хотел, чтобы его не опознали, то должен
был опасаться, что его узнают по пустой глазнице. Но если в доме есть другой
человек, в чьих руках находится глаз Брунольда, он может совершить
преступление, оставить в руке трупа этот глаз и рассчитывать на то, что
подозрение падет на владельца глаза. Я пытался сфотографировать всех обитателей
дома Хартли Бассета, располагая каждого из них лицом к свету. Как, без
сомнения, вы догадываетесь, искусственный глаз очень трудно обнаружить, если он
хорошо сделан и глазница не имеет никаких повреждений. Однако естественный глаз
на свету меняет размер зрачка, тогда как искусственный остается неизменным. Следовательно,
сфотографировав лицо при падающем на него свете, можно по размерам зрачка
определить, есть ли у человека искусственный глаз. Получилось так, что Коулмар
отказался фотографироваться. Это навлекло на него мои подозрения. Я решил, что
он испугается женщины, которую прокурор вызовет на свидетельскую скамью, так
как она может опознать его. Я решил проверить мистера Коулмара.
В этот момент раздался телефонный звонок, и судья взял
трубку. Он послушал и кивнул Мейсону:
– Молодая леди хочет поговорить с вами.
Мейсон приложил трубку к уху и услышал голос Деллы Стрит.
– Привет, шеф! – сказала она. – Вы еще не в тюрьме?
Юрист усмехнулся:
– Пока нет, хотя нахожусь на полпути туда.
– Видите ли, шеф, я оказалась глуповата. Не могла понять,
зачем вам понадобилась эта Бевинс, пока вы не запретили ей отвечать на вопросы.
Тогда у меня в голове прояснилось.
– Молодец, – сказал Мейсон, – и что же?
– Я решила посмотреть, не вознамерится ли кто-то из
свидетелей по-быстрому слинять из дела. Так вот, один из них решил исчезнуть.
– Кто?
– Коулмар.
– И ты следила за ним?
– Да.
– Но это же очень опасно. Ты не должна была этого делать.
Где он?
– В аэропорту. Он взял билет на самолет, вылетающий через
двадцать две минуты.
– Делла, будь осторожна. Этот человек в отчаянном положении.
– Как движется дело?
– Все кончено. Езжай в контору. Встречу тебя там.
– Я хочу побыть в аэропорту еще некоторое время, а вы будьте
в комнате судьи, я позвоню вам.
– Я не хочу, чтобы ты была там, он может узнать тебя и…
– Пока, шеф. – Она засмеялась и положила трубку.
Перри Мейсон взглянул на часы и повернулся к сержанту
Голкомбу:
– Джентльмены, вам, может быть, интересно узнать, что
Коулмар сейчас находится в аэропорту и пробудет там еще двадцать одну минуту.
Мне кажется, сержант, что вам следует проверить, заряжен ли ваш пистолет,
отправиться в аэропорт и произвести блестящий арест.
Сержант посмотрел на Бергера. Тот задумчиво сдвинул брови,
потом кивнул. Сержант Голкомб бросился к двери. Перри Мейсон откинулся на
спинку кресла и улыбнулся Бергеру.
– Мейсон, – спросил прокурор, – какого черта вы затеяли эту
игру?
– Это не игра, – сказал Мейсон. – Я делал то, что считал
нужным. Свидетельницу, которая могла спасти клиента, разыскивала полиция. Она
вынуждена была бежать. Конечно, при перекрестном допросе я бы мог устроить
Коулмару ловушку, но я хотел, чтобы это получилось проще. Поэтому я разыграл
эту шутку. Я знал, что если он поверит, что Фенвик вернулась и будет
участвовать в суде, то ему придется либо убить ее, либо бежать. Убить ее он не
мог, пока она находилась в суде и была окружена полицейскими. Я заставил его
действовать, создав мотивы для созыва Большого жюри. Это давало ему шанс
бежать.
– Не можете ли вы подробнее рассказать обо всем? – попросил
судья. – А то мне многое неясно.
Мейсон кивнул:
– Коулмар был соучастником Гарри Маклейна по растрате денег
Хартли Бассета. Брунольд был отцом сына миссис Бассет. Он годы потратил на то,
чтобы найти ее, а когда нашел, она была замужем за Бассетом. Брунольд связался
с ней. Шофер, который действовал как шпион Бассета, узнал об этом. Брунольд
хотел, чтобы она ушла от Бассета и вышла замуж за него. Но она не решалась на
это и знала, что, если Бассет когда-либо застанет Брунольда в ее комнате,
произойдет большой скандал. Однажды к ним действительно постучали. Брунольду
пришлось бежать, и он потерял при этом глаз. Это был запасной глаз, лежавший в
его жилетном кармане, а не тот, который он носил.
Бассет заполучил этот глаз. Он не знал, кто был посетителем
его жены, зато знал, что у Коулмара один глаз стеклянный. Только ему одному из
всех обитателей дома это было известно. Если вы заметили, оба глаза почти
одного цвета. Бассет подозревал Коулмара в интимных отношениях со своей женой,
в чем Коулмар был невиновен. Но когда Бассет стал интересоваться Коулмаром, то
обнаружилось, что тот причастен к растрате. Гарри Маклейн пришел к Бассету не для
того, чтобы заплатить деньги, а чтобы заставить Коулмара уговорить Бассета не
подавать на него в суд. В это время Брунольд выбегал из дома Бассетов, а Дик
послал свою молодую жену знакомиться с отцом.
