– Позвольте же обратиться к суду, – вежливо, но очень твердо
продолжал настаивать Бергер. – Я совершенно убежден, что данный свидетель
должен быть отозван. Я об этом настоятельно прошу. В зал суда входит наиболее
важная свидетельница. Я хочу ее допросить, и, когда я это сделаю, мне, как я
полагаю, уже не нужно будет приглашать еще каких-либо свидетелей. Возможно, за
исключением тех, кто необходим для определения соучастия в преступлении миссис
Бассет. Считаю, что данная свидетельница поможет окончательно решить вопрос об
обвинении против Брунольда.
– Возражаю против этого утверждения, как неверного и
дискуссионного, – громко заявил Мейсон.
Бергер, покраснев, воскликнул:
– Вы просто пускаете дымовую завесу, чтобы отвлечь внимание
от себя! А у вас есть о чем беспокоиться в данный момент…
– К порядку! – прервал его судья Уинтерс. – Я предлагаю
навести порядок в зале суда и прекратить личные выпады сторон. В противном
случае потребую очистить зал!
Наступила тишина. Бергер, все еще с багровым лицом,
проговорил сдавленным голосом:
– Ваша честь, я забылся. Приношу суду свои извинения.
– Ваше извинение не принято, – строго сказал судья. – Суд
предостерегает вас против личных выпадов по адресу защитника. Чего вы хотите?
Бергер овладел собой с видимым усилием:
– Я хочу отозвать мистера Коулмара, чтобы вызвать другого
свидетеля. Но до этого я прошу, чтобы сделали небольшой перерыв.
– Если прокурор собирается допросить свидетельницу здесь, –
сказал Мейсон, – он обязан сделать это без предварительного допроса наедине с
ней.
– Ваша честь, – сказал Бергер, – это враждебно настроенная
свидетельница. Она скрывалась от юрисдикции суда, но ее информация весьма
ценная.
– Вы имеете в виду Хейзл Фенвик? – спросил судья.
– Да, ваша честь.
Судья Уинтерс кивнул:
– Мистер Коулмар, вы свободны. Прошу мисс Фенвик подойти
сюда.
– Ваша честь, все проходы заняты, – сказал Бергер.
– Освободите проходы! – приказал судья.
– Если бы можно было сделать небольшой перерыв, – сказал
Бергер, – то…
Судья помолчал, но все же объявил:
– Суд объявляет перерыв на пять минут.
В это время по освободившемуся проходу шли двое, а между
ними женщина с очень бледным лицом.
Судья с любопытством взглянул на нее, а потом через дверь с
черными портьерами удалился в свою комнату. Все присутствующие смотрели на
стройную, хорошо сложенную женщину с темными волосами. Она бросила умоляющий,
испуганный взгляд на Перри Мейсона, но тут же отвела глаза. Полицейские провели
ее вперед. Кто-то открыл дверцу в ограждении из красного дерева, и женщина
прошла к месту, отведенному для юристов. Бергер встретил ее любезной улыбкой.
Те, кто сидел в задних рядах, старались вытянуть шеи, чтобы получше ее рассмотреть.
Кто не мог увидеть, прислушивались. Бергер пошел ей навстречу, взял ее за руку
и отвел в угол зала по соседству со скамьей репортеров. Он сел рядом с ней и
стал что-то шептать, но она упрямо молчала, покачивая головой и искоса
поглядывая на Мейсона.
– Клянусь богом, – угрожающе прохрипел Бергер, так что его
услышал весь зал, – я поставлю вас на свидетельское место, приведу к присяге и
заставлю говорить. Здесь идет предварительное слушание. Если вы солжете, я
обвиню вас в лжесвидетельстве, и судья засадит вас в тюрьму.
Она молчала. Бергер через весь зал поглядел на Мейсона,
который спокойно курил сигарету. Бергер достал часы и произнес все тем же
хриплым голосом:
– Даю вам шестьдесят секунд на размышление, – сказал он. –
Вы должны сказать мне правду.
Тельма Бевинс, бледная, молча смотрела на Бергера, а тот
глядел на часы.
В комнату зашел какой-то репортер и навел на Тельму Бевинс
фотоаппарат.
– Не смейте этого делать! – рявкнул прокурор.
Мейсон с иронической улыбкой наблюдал за ним.
– Сейчас перерыв, а не заседание суда, – огрызнулся репортер
и начал быстро прокладывать себе путь через толпу, унося свой трофей.
Бергер сунул часы в карман.
– Хорошо, – сказал он Тельме Бевинс. – Вы сами постелили
себе постель. Теперь укладывайтесь на нее.
Она промолчала, сделав вид, что не слышит его, и,
по-прежнему прямая, стояла словно мраморное изваяние. Из своей комнаты вышел
судья Уинтерс.
– Заседание суда будет продолжено. Джентльмены, вы готовы?
– Вполне готов, – ответил Мейсон.
– Хейзл Фенвик, займите место свидетеля, – сказал Бергер.
Она не двинулась с места.
– Вы слышите меня? – крикнул Бергер. – Идите на место.
Поднимите правую руку и поклянитесь, что будете говорить правду. После этого
можете сесть.
– Мое имя не Хейзл Фенвик.
– Как же вас зовут?
– Тельма Бевинс.
– Хорошо, пусть будет Тельма Бевинс. Поднимите правую руку,
присягните, а потом займите свидетельское место.
Весьма неохотно она повиновалась. Клерк принял у нее
присягу. Она подошла к скамье свидетелей и села.
– Как вас зовут? – громко спросил Бергер.
– Тельма Бевинс.
– Но вы пользовались когда-либо именем Хейзл Фенвик?
Она решительно молчала.
– Мисс Бевинс, – сказал Мейсон, – если вы не хотите отвечать
на этот вопрос, можете не отвечать.
Бергер повернулся к нему:
– Так вы еще и ее адвокат?
– С того момента, как вы спросили, да.
– Это ставит вас в весьма сомнительное положение, особенно в
связи с ее исчезновением из штата.
– Благодарю вас, прокурор, – поклонился Мейсон. – Я сам в
состоянии оценить последствия своих поступков. Повторяю, мисс Бевинс, у вас нет
необходимости отвечать на этот вопрос.
– Но ей нужно ответить на него, – сказал Бергер. – Я вам
задал вопрос, – повернулся он к девушке. – Это вопрос по существу, и я жду
вашего ответа.
Судья кивнул:
– Заметьте, адвокат Мейсон, что только суд решает, на какие
вопросы следует отвечать, а на какие нет. Этот вопрос по существу, и она должна
на него ответить. В противном случае я обвиню ее в неуважении к суду.
Мейсон успокоительно улыбнулся Тельме:
– Вы можете не отвечать.
