– Эта девушка – ваша невестка?
– Да, она замужем за Диком. Но вы не должны никому говорить
об этом.
– Почему? Что здесь особенного?
– Пожалуйста, не спрашивайте меня об этом сейчас. Я потом
вам все расскажу.
– Хорошо. Вы готовы отвечать на вопросы?
– Я не знаю… Нет, я не могу отвечать.
– Почему?
– Потому что я сейчас не знаю, что говорить.
– А когда вы будете знать?
– После того как поговорю с Диком. Мне надо поговорить с ним
еще раз.
– Это вы убили Хартли? – неожиданно спросил Мейсон,
коснувшись указательным пальцем ее колена.
– Нет.
– Дик?
– Нет.
– Тогда зачем вам снова разговаривать с сыном?
– Потому что я боюсь, что они найдут того, кто убил… О, у
меня нет сил говорить об этом. Пожалуйста, оставьте меня одну.
– Еще только один вопрос, но, ради бога, скажите правду. Вы
убили его?
– Нет.
– Вы сможете это доказать, если вас арестуют?
– Да, думаю, что смогу.
– Хорошо. Только держитесь подальше от газетчиков и полиции.
Скажите, что вы слишком расстроены, чтобы отвечать на вопросы. Они будут
настаивать, а вы закатите им истерику. Все время противоречьте своим же
показаниям. Скажите, что вы видели мужа за час до смерти, а потом добавьте, что
это было на прошлой неделе, что не помните, видели ли вы его в течение месяца.
Делайте самые дикие предположения. Сообщите, что он слышал голоса, которые его
предостерегали, и тому подобное. Другими словами, ведите себя как ненормальная.
Визжите, кричите, смейтесь. Вы меня поняли?
– Да. Но не будет ли это опасно?
– Конечно, это опасно, но еще опаснее попасть в полицейскую
ловушку. Помните, что вы невиновны и можете это доказать, если придется открыть
карты. А до тех пор не придерживайтесь одних и тех же утверждений. И пусть ваши
слова звучат абсурдно, словно вы пьяны или не в своем уме. Почаще вскрикивайте
и смейтесь, тогда они решат, что вы им только мешаете, и сделают подкожное
впрыскивание. После того как вам введут лекарство, прикиньтесь больной.
Проснувшись, сделайте вид, что сознание ваше затуманено. Говорите невнятно, с
трудом, то и дело закрывайте глаза и даже начинайте дремать в промежутках между
словами.
Открылась дверь. Сержант Голкомб из отдела по расследованию
убийств дернул головой, обращая взгляд на Мейсона.
– Вы, – только и сказал он.
Перри не спеша пошел в другую комнату.
– Что вы знаете об этом деле?
– Ничего особенного.
– Вы никогда ничего не знаете, – сказал Голкомб. – Может, сообщите,
что значит это ваше «ничего особенного»?
– Я пришел сюда по делу к мистеру Бассету.
– Что это за дело?
– Оно касается счетов между Бассетом и его бывшим служащим.
– Кто такой этот бывший служащий?
– Мой клиент.
– Его имя?
– Я должен получить от него разрешение, прежде чем назвать
его имя.
– Что вы застали, когда пришли сюда?
– Застал весьма волнующую сцену.
– Что именно?
– Спросите лучше у других, подробностей я не знаю. Что-то
произошло между Хартли Бассетом и его сыном Диком. Что-то насчет молодой леди,
которую ударили.
– Что за удар?
– Они говорили, что ее кто-то ударил.
– Кто же?
– Она не знает.
– Это как же так?
– Дело в том, что она никогда раньше не встречала этого
человека.
– Где эта особа?
– Я взял на себя смелость отправить ее в такое место, где
она будет чувствовать себя спокойно до утра.
– Что вы сделали?
– Я ее отправил туда, где она до утра будет в безопасности.
– Вы допустили грубое нарушение.
– Почему это?
– Разве вы не знали, что здесь произошло убийство?
Перри Мейсон сделал удивленный вид:
– Боже мой, ну конечно, не знал!
– Ну а теперь вы знаете.
– И кто же был убит?
Сержант Голкомб расхохотался:
– Для того, кто, как вы, сует всюду свой нос, достаточно
одного взгляда, чтобы распознать убийство.
– Но Хартли покончил с собой.
– Да? – с иронией спросил сержант. – И это вы говорите мне?
– А разве нет? – спросил Мейсон.
– Нет.
– Но записка в пишущей машинке подтверждает самоубийство.
– Любой может напечатать такую записку.
– Но Бассет завернул пистолет в одеяло, чтобы не было шума.
– Чего ради?
– Чтобы не тревожить домашних.
– Чушь! Человек, который собирается покончить с собой, не
будет думать об этом. А вот убийце есть смысл опасаться шума. К тому же
самоубийце незачем пользоваться тремя пистолетами.
– Как, вы нашли три пистолета?! – воскликнул Мейсон.
– Три пистолета, – подтвердил Голкомб. – Один на полу,
другой под одеялом, а третий в кобуре, которую Бассет носил под мышкой левой
руки. Третий пистолет не был в деле. Если он хотел покончить с собой, отчего бы
ему не воспользоваться собственным пистолетом и зачем раздобывать другой?
– Каким же из них он был убит?
– Здесь я задаю вопросы, – покровительственно усмехнулся
сержант Голкомб.
Мейсон пожал плечами.
– Так куда вы дели бабенку, которая получила по голове?
– Я отправил ее в спокойное место.
– И где она находится?
– Если я назову вам адрес, оно перестанет быть спокойным.
– Послушайте, вы! – голосом, полным еле сдерживаемого
негодования, произнес сержант. – Вы понимаете, что речь идет об убийстве?
– Да, понимаю, – ответил Перри Мейсон.
– Держу пари, что понимаете. Мы должны задать ей несколько
вопросов. Она может помочь обнаружить преступника. Поэтому, братец, вы обязаны
сказать мне, где она находится, да поживее. У вас единственный выход.
