На кушетке лежала брюнетка лет двадцати в черном костюме.
Блузка была расстегнута и обнажала белую грудь и шею. В изголовье кушетки
лежали мокрые полотенца, стоял флакон нюхательной соли и маленькая бутылка
бренди. Рыжая растирала женщине запястья.
– Кто она? – спросил Мейсон.
– Моя невестка, – ответила миссис Бассет, – жена Дика. Но об
этом никто не знает. Она здесь под девичьей фамилией.
Дик подошел поближе, но по-прежнему молчал. Перри Мейсон
заметил синяк на голове у женщины.
– Что здесь произошло? – спросил он.
– Мой муж ударил ее.
– За что?
– Не знаю. Он ударил ее, а потом убежал. Его машина стояла
перед домом. Он вскочил в нее и уехал.
– Шофер был с ним?
– Нет, он уехал один.
– Вы видели его?
– Да.
– Где вы были в этот момент?
– Я стояла у окна и видела, как он уехал.
– Вы узнали его машину?
– Да. Это был «Паккард».
– С ним были какие-нибудь вещи?
– Нет.
Молодая женщина пошевелилась и застонала.
– Она очнулась, – сказала рыжая.
Перри Мейсон наклонился. Миссис Бассет подошла к изголовью
кушетки, пригладила влажные волосы девушки, коснулась пальцами ее опущенных
век.
– Хейзл, дорогая, ты слышишь меня? – спросила она.
Губы девушки дрогнули, приоткрывшиеся темные глаза смотрели
без выражения. Она дернулась, застонала и повернулась на бок.
– Ей еще плохо, но все обойдется, – сказала рыжая, кивнув
Сильвии Бассет и с любопытством глядя на Мейсона.
Тот обратился к миссис Бассет.
– Хотите, чтобы я занялся этим делом? – спросил он.
– Но как?
– Хотите, чтобы я сделал все, как нахожу лучшим?
– Да.
Перри Мейсон подошел к телефону и снял трубку:
– Соедините меня с полицией… Алло! Полиция? Это Ричард
Бассет, Франклин-стрит, 9682. Здесь произошло несчастье. Мой отец напился и
ударил женщину… Да, мой отец. Мы хотим, чтобы его арестовали. Он безумен, и мы
не знаем, что еще может прийти ему в голову. Пожалуйста, пришлите офицеров… Да,
лучше радиофицированную машину, только скорее, а то он может кого-нибудь убить.
Перри Мейсон положил трубку и повернулся к Сильвии Бассет.
– Вам лучше держаться в стороне, – сказал он. Затем
обратился к молодому Бассету: – Вам придется взять инициативу в свои руки. Ведь
вы на стороне матери и против отца?
– Конечно, – ответила за сына миссис Бассет. – Но по ходу
дела выяснится, что Хартли не отец Дика.
– То есть?
– Дик мой сын от первого брака.
– Давно вы замужем за Бассетом?
– Пять лет.
– Пять лет мучений, – жестко сказал Дик.
Женщина на кушетке снова застонала. Она пробормотала что-то
неразборчивое, а затем попыталась подняться.
– Где я? – произнесла она.
– Все в порядке, Хейзл, – ответила Сильвия Бассет. – Не
беспокойся. Все хорошо. Мы пригласили сюда адвоката. И скоро приедет полиция.
Женщина закрыла глаза, вздохнула и сказала:
– Дайте подумать… дайте мне подумать.
Сильвия Бассет подошла к Мейсону и вполголоса попросила:
– Отдайте мне пистолет. Я не хочу, чтобы он оставался у вас.
– Почему?
– Надо спрятать его.
– Вам не положено иметь оружие, – предупредил Мейсон.
– Пистолет не мой.
– А если его найдет полиция?
– Его не найдут, если вы отдадите его мне. Ну, пожалуйста!
Мейсон достал из кармана пистолет и протянул его Сильвии.
Она положила его в глубокий вырез платья и придержала рукой.
– Вы не должны держать его при себе, – сказал Мейсон. – Если
хотите его спрятать, то сделайте это побыстрее.
– Подождите, – ответила она. – Вы не понимаете. Я
позабочусь…
Дик Бассет подошел к молодой девушке.
– Слава богу! – воскликнул он.
Она открыла глаза. Дик поцеловал ее, а она обняла его, и они
вполголоса стали переговариваться. Через минуту или две Дик мягко отвел ее руки
и повернулся к присутствующим.
– Это не Хартли ударил ее, – объявил он.
– Может быть, она бредит? – высказала предположение Сильвия
Бассет. – Я вышла вместе с ней в приемную и знаю, что Хартли был там один.
– Это был не Хартли, – возбужденно сказал Дик. – Хейзл не
удалось с ним поговорить. Она постучала в дверь кабинета. Никто не ответил. Она
вошла. Там никого не было. Она прошла через кабинет и постучала в дверь
соседней комнаты. Отец открыл дверь. Кроме него, в комнате был какой-то
мужчина. Он стоял к ней спиной, и его лица она не видела. Отец сказал, что он
занят, и закрыл дверь. Хейзл прождала минут десять. Затем дверь открылась, и из
комнаты вышел мужчина и выключил свет. Пройдя через кабинет, он обернулся и
увидел ее. Его лицо было закрыто маской, но сквозь прорези она видела, как
блестит его глаз. Один глаз! Другая глазница была пуста. Он подошел и ударил
Хейзл, но она успела сорвать с него маску. Перед ней был одноглазый мужчина,
которого раньше она никогда не видела. Он обругал ее и ударил дубинкой. Она потеряла
сознание.
– Один глаз? – воскликнула Сильвия Бассет. – Дик, это
ошибка!
– Только один глаз, – повторил Дик Бассет. – Это правда,
Хейзл?
Молодая женщина кивнула.
– Что случилось с маской? – спросил Мейсон.
– Маска осталась у нее в руке. Это была бумажная маска – из
черной бумаги.
Мейсон опустился на колено и поднял с пола лист
копировальной бумаги. В нем было два отверстия для глаз. Один угол оторван.
– Это она, – сказала молодая женщина. Она с трудом села на
кушетке, потом встала. – Я видела его лицо.
Рыжая подошла к ней и снова уложила – легко, словно куклу.
– О боже! – простонала молодая женщина.
– Все в порядке? – наклонившись к ней, спросил Мейсон.
Она болезненно улыбнулась:
– Думаю, да. У меня просто закружилась голова, когда я
встала, но теперь все хорошо.
