‒ О чем ты думаешь?
Тихий вопрос, касание губами виска.
И стоило ли скрывать?
‒ О том, что вы все-таки сделали это.
Усмешка. Он понял до того, как спросил:
‒Сделали что?
Знал ответ, заранее все знал.
‒ Я сплю с вами обоими.
‒ Пока не одновременно.
«Пока?»
‒ Даже не думай… Не думайте!
Он улыбался, я знала. Понимал, что все принципы и старые шаблоны во мне ломаются. Он имел возможность дать им время ломаться, позволял себе расслабленно наблюдать за этим. Из Коэна получился бы идеальный враг, совершенно непобедимый. Хорошо, что он «друг». Друг… Подумала ‒ и сама же усмехнулась. Вернулась, как только что прогнанная шаловливая кошка на порог, мысль – «пока не одновременно…» Вслух поднимать терзающие меня вопросы касательно этой темы не стала, однако спросила:
‒ Вы ведь… не сделаете мне больно?
‒ Никогда.
Он ответил без запинки.
‒ Ни морально…
‒ … ни физически, ‒ завершил за меня предложение.
‒ Но… вас двое.
‒ Да. Двое. И знаешь, что это означает?
‒ Что?
‒ Что мы весь мир за тебя нагнём.
По моему лицу против воли растеклась улыбка, потому что последняя фраза прозвучала трогательно-удивительно. Шутливо и очень серьезно.
Наверное, мы провели бы в отеле еще какое-то время, но на тумбе завибрировал сотовый Гэла. Звонил Арнау, и Коэн поставил разговор на громкую связь.
‒ Вы еще не дома, судя по маячку.
‒ Еще нет.
Они общались спокойно, я же мечтала утонуть под одеялом. И сделать так, чтобы Эйс не слышал, как я дышу, лежа рядом с Гэлом, чтобы не разгадал про отель, хотя он, очевидно, про него знал. Знал про все, что происходит, и принимал это так же просто, так же «правильно», как и его друг.
‒ Тогда, если вы не планируете там задержаться, может, подберете меня?
Вопросительный взгляд Коэна, полуулыбка во мраке – мол, мы планируем? Я замотала головой. Во мне всегда поднимался раздрай, когда эти двое дружески общались там, где другие дрались бы, и раздрай этот романтике не способствовал.
‒ Не планируем. Диктуй свой адрес.
Арнау назвал улицу и номер дома; Коэн посмотрел на часы.
‒ Будем у тебя через пятнадцать минут.
Вот и закончилось наше пребывание в отеле, название которого я не знала. Да что там название ‒ я не ориентировалась даже, в каком районе города сейчас находилась. Мне хватало того, что рядом лежал самый правильный парень в мире. И ждал нашего приезда второй.
Кажется, я потеряла голову.
Мокрые улицы в свете фонарей – это всегда красиво. Запах свежести, звук шин по сырому асфальту; откуда-то из глубины всплывали мечты далекой молодости. Сейчас неосязаемые и забытые, но в них точно был автомобиль, красивый водитель и еще его интригующий притягательный друг – так мне казалось.
Этот самый «притягательный» друг сейчас как раз сел в салон, одарил меня долгим насмешливым взглядом. И я была уверена, что он не упустил ни моего нового наряда, ни запаха нашей недавней с Коэном любви – черт бы подрал их «чувствительность». Эйсу хватило пары секунд, чтобы оценить и проанализировать все, а если бы он сел со мной рядом на заднее сиденье, то хватило бы и наглости наклониться, втянуть в себя запах женской расслабленности, удовлетворенности, податливости… Конечно, он все понял. И я привычно уже отвернулась, привычно постаралась не краснеть. Когда-нибудь я отучусь, когда все детали нового мироустройства в моей голове встанут на свои места. Но еще не теперь.
Неслись за окном улицы не знакомых мне кварталов, о чем-то переговаривались мужчины спереди. Я не слушала, я лежала головой на подголовнике и чувствовала сейчас то, о чем сказал мне Коэн – «мы за тебя мир нагнём». Навсегда мне запомнилась эта формулировка.
Я верила ей. И им. Верила не дерзости в глазах Эйса, но глубине его взглядов, верила серьезности, что лежала под шутливостью и напускной легкостью. Верила Гэлу, как мало кому в этой жизни – такой не отпустит, не обидит, не предаст.
Когда-то в жизни должно быть все легко.
И это был тот самый момент.
Пустая квартира встретила нас зажегшимися по периметру светильниками. Сейчас будет вечерняя рутина – умывания, чистка зубов, душ, постель. Будет шуметь в раковинах вода, будет меняться на домашнюю уличная одежда. Возможно, кто-то согреет чайник, кто-то хлопнет дверцей холодильника.
Я разувалась счастливая, замешкалась, скинула ботинки последней, когда парни уже прошли в гостиную. И поняла, что один момент таки озвучу вслух, не удержусь.
‒ Знаете что?
У меня странное настроение – пушистое и озорное. А еще чуть строптивое.
Они обернулись оба.
‒ Не думайте, что следующим шагом станет… близость втроем. Понятно?
‒ Ты никогда не знаешь, что будет дальше. – Отозвался Гэл. И в этот момент он был завораживающе красив, как вышедший из кадра фильма герой боевика. – И что тебе может понравиться.
Арнау приподнял брови – сущий ангел во плоти. Только улыбка шаловливая, отлично скрывающая, как я уже заметила, его истинный характер.
‒ Заметь, это не я сказал.
Да, кстати, не ожидала, что теперь фразы с двойным дном будет озвучивать Коэн.
‒ Даже… не думайте!
Расстегнуть пуговицы розового жакета, сумку на тумбу – они наблюдали за мной, как два кота.
‒ Кстати, ‒ Арнау был в своем репертуаре, ‒ а не пора нам перебраться всем в одну постель? Моя – самая широкая.
Я шумно втянула воздух: скажешь «нет» определенной теме ‒ они ее же и поднимут.
Гэл лишь улыбался. Черт, на моей стороне есть защитник?
‒ Разве тебе плохо спится под нашими теплыми руками?
Эйс просто непобедим.
‒ Знаете что? Я спать.
И демонстративно прошагала в свою отдельную «дамскую» комнату.
С тем, что будет завтра, мы будем разбираться завтра.
Дверь за собой я закрывала, зная, что однажды они победят. Однажды. Но за покореженные принципы мы – я и моя уже почти отвалившаяся мораль ‒ поборемся хотя бы из принципа.
Глава 6
(Joshua Micah feat. Owl City – Let The Light In)
Говорят, женщине для счастья нужен мужчина. Для легкости, полета, чувства глубокой удовлетворенности – я была с этим согласна. У меня таких мужчин было двое, и, кажется, на четвертый день совместного проживания эта мысль отыскала в моей голове законное место и перестала топорщить мозг. Один – прекрасно. Двое – еще прекраснее.
