Введение
Действительно ли самопомощь предназначена для сломленных людей?
Я выпил полтора литра водки.
За полтора дня.
В одиночку.
В то время как должен был смотреть за детьми.
Привет. Я знаю, о чём вы думаете: «Сколько-сколько?»
Нет? Разве вы не об этом подумали? Что ж, как бы то ни было, но я всё равно повторю: я выпил 1.75 литра водки, что соответствует приблизительно сорока стопкам. Я выпил. Её. Всю. Вот уж действительно отец года.
Проработав в шоу-бизнесе последние два десятилетия, я опустился на самое дно. Я работал тур-менеджером Бейонсе, когда она ещё входила в состав группы Destiny’s Child, запускал телешоу для Fox, руководил творческим процессом в агентстве и так, между прочим, семнадцать лет проработал в Disney в качестве руководителя отдела продаж. Несмотря на то что я был женат на своей лучшей подруге, несмотря на четверо здоровых детей, хороший дом и машину, я чувствовал, что застрял. Во мне кипела борьба.
Ужас начался тогда, когда мы решили отправиться в самый грандиозный отпуск за всю историю. (Да-да, я предстану перед вами в роли парня, который бесконечно жалуется даже во время отдыха.) Мы арендовали дом на более длительный срок, чем когда-либо (двенадцать дней на Гавайях), взяли наших четверых детей (девяти, восьми, четырёх лет и одного четырёхмесячного малыша) и отправились в рай. Что ж, мы и правда идиоты.
Во время полёта мне вручили почти окончательный вордовский вариант новой книги моей жены «Очнись, детка!» (англ. Girl, Wash Your Face). Именно тогда я впервые узнал, что Рейчел решила показать себя с открытой, уязвимой стороны. Сказать, что почва ушла у меня из-под ног, — значит, ничего не сказать. С ужасающей тревогой я вдруг осознал, что все мои глубочайшие комплексы станут достоянием общественности. Более того, я понимал, что её работа поставит под сомнение мою излюбленную тактику под названием «Всё отлично, просто доверься мне», над сохранением которой я так усердно работал.
В первый же день нашей поездки Рейчел заболела. И под болезнью я подразумеваю не просто недомогание, а нечто вроде признаков одержимости, которые нам обычно показывают в фильмах ужасов. В таких случаях стоит бежать в больницу и молить власти закрыть город на карантин. Поэтому я поступил так, как поступил бы любой хороший отец и муж: я оставил жену отдыхать, вызвал няню, чтобы та присмотрела за ребёнком, взял книгу Рейчел и приготовил себе коктейль. Мне хотелось посидеть у бассейна и насладиться напитком, пока мальчишки были заняты игрой. Разве не отличный план?
Сейчас я понимаю, что та ситуация на Гавайях сложилась как знамение божье, однако на тот момент для меня это была адская смесь на блюдечке с голубой каёмочкой: депрессия, длившаяся уже второй год; начало терапии (подробнее об этом чуть позже); решение прочитать книгу, способную всколыхнуть внутреннюю неуверенность. И всё это приправлено алкоголем. Да, было время, когда я прибегал к спиртному в надежде скрыться от проблем.
Сочетание всего вышеперечисленного стало поистине убийственной комбинацией.
Читая книгу, я добрался до пятой главы, — той, где описана не самая лучшая картина наших первых лет брака, а я предстаю в свете, которым не слишком горжусь. Тогда же, делая себе очередной коктейль, я налил в водку чуть меньше содовой. Дойдя до главы о проблемах в сексуальной жизни, содовую я наливать и вовсе перестал.
Мы были в самом начале двенадцатидневного отпуска, и, хотя Рейчел стало лучше уже на третий день, я в себя так и не пришёл. Я отстранился ещё больше. По утрам я вставал, вставлял в уши наушники и отправлялся на длительную пробежку. Затем, на фоне живописного пейзажа гавайского совершенства, я включал видеоигру в бейсбол и закрывался в доме с очередным стаканчиком, пока моя семья наслаждалась видом на пляж. Весь оставшийся отпуск я вёл себя как осёл, скатившись в самую глубокую пропасть, куда я так давно и верно стремился.
Рейчел обожает исследовать новые места. Как-то утром она позвала меня посмотреть остров, а заодно посетить фермерский рынок. Я не раздумывая ответил, что останусь «отдохнуть в доме». Выражение её лица до сих пор преследует меня в кошмарах. Я бы и хотел пошутить на эту тему, но, если честно, мне грустно, что тот недалёкий парень не дошёл до такой простой истины. Знаете, я по-прежнему чувствую себя неловко. Я понимал, что поступил неправильно. Я понимал всё это время: и на Гавайях, и пока мы летели домой, и когда вернулись и поговорили.
Уверен, вы можете вспомнить несколько моментов из жизни, которые в корне изменили её ход: когда вы встретили своего партнёра, когда вы решили устроиться на работу, которая стала для вас движущей силой, и тому подобное. Этот разговор, это решение, которое мы приняли, — которое приняла моя жена, — стал для меня одним из таких моментов.
На следующий день после возвращения с Гавайев мы сидели на кровати, и Рейчел боролась с каждой унцией мышечной памяти в своём существе. Ещё никогда нам не доводилось сталкиваться с конфронтацией такого масштаба, однако ставки оказались слишком высоки, чтобы игнорировать проблему. Дело неминуемо близилось к концу. Рейчел изложила проблему довольно простыми терминами, и эти термины потрясли меня до самой глубины души.
«Независимо от твоего решения, я буду стремиться к самосовершенствованию. Личностный рост — одна из самых важных ценностей в моей жизни, поэтому я ежедневно буду над собой работать. А что выберешь ты? Расти или плыть по течению? Если ты решишь плыть по течению, а я тем временем буду развиваться, о чём через три месяца мы будем разговаривать? Будем ли мы через шесть месяцев так же часто целовать друг друга? А через год? Мы всё ещё будем ходить на свидания? Через три года мы всё ещё будем женаты?»
Она воткнула нож прямо мне в сердце.
Я и ахнуть не успел, как она вывалила на меня груз своих вопросов. Сквозь океан стыдливых слёз я понял, что выбор оставался только за мной. Хочу ли я расти или хочу умереть? Хочу ли я подняться до того уровня, кем, как я знал, я мог быть? Кем меня создал Господь? Хотел ли я иметь исключительный брак, быть настоящим отцом?
Конечно же, я хотел. Я всегда об этом мечтал. Да, я сбился с пути, однако теперь я понимал проблему яснее, чем когда-либо раньше. Впервые в жизни я представил себе возможное будущее, которое могло превратиться в реальность в результате моего собственного бездействия. Я осознал, что такое будущее ждало меня в том случае, если я не отнесусь к нему серьёзно, если не предприму масштабных действий, чтобы изменить то, что я делаю или не делаю. И вот в чём дело: несмотря на вероятный сценарий жизни без перемен и брака без взаимопонимания, я всё равно заставил себя вообразить в ярких деталях наихудший вариант. Я отчаянно нуждался в рычаге, способном поднять мою задницу. И самым действенным рычагом оказалась идея о том, что моего лучшего друга больше не будет рядом. Я представил, как мы будем чередовать выходные с детьми. Представил жизнь без своей правой руки. И наконец я увидел тучную, небритую, едва трезвую, одинокую версию себя, какой я мог стать в случае бездействия.
