– Ты дрожишь, а я даже не тронул тебя, и не волнуйся, делать я этого не стану.
Почему? Я почти задаю этот вопрос, но сдерживаюсь. Я вычеркнула его из своей жизни и на этот раз должна сдержать свое слово.
На балконе царит тишина, я осмеливаюсь поднять взгляд и вижу его обычное бесстрастное выражение лица. Как ему удается ничего не чувствовать? Как он может быть так близко и не показывать никаких эмоций? Пока я дрожу, изо всех сил пытаясь держать свои чувства под контролем, он такой спокойный. Тогда почему он меня не отпускает, если я ему безразлична? Почему не дает мне уйти?
И меня захлестывают эмоции. Арес сильно ранил меня, но, похоже, не хочет уходить из моей жизни, он хочет и дальше играть со мной, либо что-то еще, я не знаю. Но я уже устала думать об этом, ждать от него того, чего он мне никогда не даст. Он не хочет быть со мной, он никогда не боролся за то, чтобы вернуться в мою жизнь.
В этом виновата и я. Он был честен со мной с самого начала, сказал, что хочет, и я дала ему это, добровольно. Я вспоминаю то, что произошло в игровой комнате. Как он с нетерпением ждал, когда я уйду. В его руке телефон в качестве оплаты за мои услуги.
Я сжимаю руки и толкаю его.
– Отпусти меня! Уйди! – Он отстраняется, и я ухожу, шатаясь в сторону балконной двери, желудок дрожит.
Только не блюй, Ракель, не сейчас, только не сейчас.
Так кружится голова, что я хватаюсь за металлический стул рядом с дверью. И падаю на него. Холодный пот стекает по лбу.
– Мне нехорошо.
Арес тут же оказывается рядом со мной.
– А чего ты ожидала? Ты перепила.
Не знаю, как ему удается понять мой лепет.
– Откуда ты знаешь, что я переп…
И я блюю.
Да, дамы и господа, я грандиозно блюю перед парнем, в которого влюблена. Это самый отвратительный и стыдный момент в моей жизни.
Арес держит мои волосы, пока я блюю на деревянный пол. Так сильно, что из глаз льются слезы. Когда я заканчиваю, чувствую себя так, будто выпила еще одну бутылку алкоголя. Тело не подчиняется, я словно тряпичная кукла.
Видимо, после рвоты я опьянела еще больше. Всегда думала, что все наоборот. С этого момента все становится таким размытым, и где-то вдалеке – голос Ареса.
26
История
– АРЕС ИДАЛЬГО —
Сотвращением наблюдаю, как Ракель блюет. Держу ее голову, потому что она, видимо, больше не может держать свое тело ни стоя, ни сидя, ни как-либо иначе. Беру ее лицо в свои руки и дую, чтобы освежить ее. Ее глаза полузакрыты, и она одаривает меня глупой улыбкой.
– Пахнет сигаретой и мятной жвачкой, – замечает она и хихикает. – Ты такой…
Убираю с ее лица несколько прядей волос, которые прилипли от пота. Она пытается шлепнуть меня по руке, но у нее ничего не получается, руки ей не подчиняются.
– Ты не обязан мне помогать, греческий бог, я в порядке.
Я поднимаю бровь.
– Да? Вставай.
– Просто уходи и оставь меня здесь, я разберусь.
Я не могу оставить ее здесь, даже после того, как она поцеловала этого ботаника.
Не думай об этом, Арес.
Вздыхаю от усталости, помогаю ей подняться, а когда она встает, присаживаюсь и перекидываю ее на плечо, чтобы нести. Она только бормочет, когда я выхожу с балкона.
Нести ее по коридору несложно, она легкая, я привык таскать тяжести на групповых тренировках. Вхожу в единственную комнату, которая сегодня не превратилась в отель на час. Откуда я знаю? Потому что там мои друзья, пьют и играют в приставку. Первым меня видит Марко.
– Дай угадаю. – Марко будто размышляет. – Ракель?
Брюнетка, которую я недавно привел, сидит на коленках Грегори и говорит:
– Кто это?
Луис разводит руками.
– У Ареса спроси, я не понимаю, во что играют эти двое.
Окидываю всех серьезным взглядом и говорю:
– Все на выход, сейчас же.
Когда все выходят, несу Ракель в ванную, опускаю, и она садится, опершись головой о стену.
– У тебя рвота на одежде, – говорю я и начинаю снимать с нее белую футболку в цветочек через голову. Она сопротивляется, но мне удается ее раздеть. Ее обнаженная грудь выглядит так же совершенно, как в моей памяти: ни большая, ни маленькая – идеальная для ее тела.
Не сейчас, Арес.
Спускаю юбку до пяток, и мои глаза скользят по ее ногам. Черное нижнее белье выделяется на коже. Я сглатываю и сосредотачиваюсь на том, что делаю. Открываю кран, и она вскрикивает, когда холодная вода попадает ей на голову.
– Х-холод-дно, – заикается она, мокрые волосы прилипают к лицу.
Не глядя на нее, провожу мылом по ее телу, глазами упираясь в стену. Плоть слаба, а ее я всегда желал больше, чем могу в этом признаться. После того как ей удается неуклюже почистить зубы, заворачиваю ее в полотенце и несу на кровать.
– Арес…
– Что?
– Мне холодно.
Неудивительно, кондиционер включен на полную мощность, чтобы охлаждать дом с таким количеством людей внутри. Ракель, похоже, набралась сил после ванной, по крайней мере, она может сама сидеть. Помогаю ей вытереться и бросаю мокрое полотенце на пол.
Мои глаза блуждают по ее обнаженному телу, и приходится сдерживаться, чтобы не обнять ее, мне так ее не хватало.
Она пьяна, Арес, – вспоминаю я и борюсь с собой. Быстро расстегиваю рубашку, Ракель смеется.
– Что ты делаешь?
Я снимаю рубашку и надеваю на нее, застегиваю, сдерживая искушение. Моя рубашка так ей идет.
– Ложись, поспи.
– Нет, я не хочу спать. – Она складывает руки на груди, как избалованная девочка. – Расскажи мне что-нибудь.
– Просто ложись.
– Нет.
Она настроена решительно, я заставляю ее лечь и сажусь рядом с ней, откинувшись на изголовье кровати.
– Расскажи мне историю. – Она прижимается ко мне, проводит рукой по моему животу, обнимая, и я не сопротивляюсь, потому что так чертовски приятно чувствовать ее рядом после разлуки. Глажу ее волосы и думаю, о чем рассказать.
Она не вспомнит об этом завтра, я могу рассказать ей что угодно.
– Жил-был мальчик, который считал, что его родители – идеальная пара, что его дом – лучший в мире. – Я улыбаюсь про себя. – Очень наивный ребенок.
Что я говорю? Почему мне так легко с ней разговаривать?
