Арес хрипло смеется. Как же сексуально это звучит!
– Ты бредишь, может, из-за алкоголя.
– Ты так считаешь? – Я толкаю его, и он падает на стул. Он безотрывно смотрит на меня, пока я подхожу к нему и сажусь сверху. Чувствую, как сильно у него стоит, и кусаю нижнюю губу. Наши лица близко друг к другу, и от этого мое бедное сердце бьется как сумасшедшее.
Он улыбается, демонстрируя свои идеальные зубы.
– Что ты делаешь, ведьма?
Я не отвечаю и зарываюсь лицом в его шею. Как вкусно пахнет его тело в сочетании с дорогим парфюмом. Мои губы соприкасаются с нежной кожей его шеи, и он вздрагивает. Мое дыхание учащается, когда я оставляю влажные поцелуи на его шее, затем заставляю его поставить стакан на пол и кладу его руки на мою задницу. Арес вздыхает, и я продолжаю истязать его шею. Его руки страстно сжимают мое тело, я чувствую, как он еще крепче прижимается к моей промежности. Поэтому я начинаю мягко двигаться на нем, соблазнять, мучить.
Слабый стон срывается с его губ, я улыбаюсь и приближаюсь ртом к его уху.
– Арес, – шепчу я, и он еще крепче прижимает меня к себе.
Я отрываюсь от его шеи и смотрю прямо в глаза: в них обезоруживающая страсть. Мы касаемся носами, и наши частые вдохи смешиваются.
– Ты хочешь меня? – спрашиваю я, облизывая губы.
– Да, я хочу тебя, ведьма.
Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, и, когда наши губы почти соприкасаются, откидываю голову назад и резко встаю. Арес озадаченно смотрит на меня, а я самодовольно улыбаюсь в ответ.
– Карма – дерьмо, греческий бог.
И, чувствуя себя королевой мира, возвращаюсь в зал.
9
План
– Ты в порядке? – спрашивает Аполлон, когда видит меня. – Ты вся красная.
Я стараюсь изобразить улыбку.
– В порядке, просто немного жарко.
Аполлон хмурится так, что его брови почти касаются друг друга.
– Ты увидела что-то неприятное, так?
Нет, я только что оставила твоего брата с Эйфелевой башней в штанах.
Аполлон воспринимает мое молчание за согласие и качает головой.
– Я говорил Артемису, что этот «зал свечей»– плохая идея, но он меня не слушает. Конечно, я всего лишь ребенок.
Я слышу обиду в его сладком голосе.
– Ты не ребенок.
– Для них – да.
– Для кого?
– Для Ареса и Артемиса. – Он вздыхает и делает глоток газировки. – Даже родители не прислушиваются ко мне.
– В этом могут быть свои плюсы, Аполлон. Нет никакой ответственности, как говорят мои тетушки, это период жизни, которым надо наслаждаться. Найдется о чем переживать, когда повзрослеешь.
– Наслаждаться? – Он грустно усмехается. – У меня скучная жизнь, у меня нет друзей, настоящих друзей, в семье я пустое место.
– Да уж, звучит слишком печально для такого молодого человека, как ты.
Он играет с металлическим краем банки газировки.
– Мой дедушка говорит, что я старик в теле ребенка.
Дедушка Идальго. Последнее, что я о нем слышала, – его поместили в гериатрическую лечебницу. Такое решение приняли четверо его детей, среди которых отец Аполлона. По грусти в глазах Аполлона я могу сказать, что это было одно из многих решений, где не учли его мнение.
Это невинное и красивое личико не должно грустить, поэтому я встаю и подаю ему руку.
– Хочешь повеселиться?
Аполлон смотрит на меня с сомнением.
– Ракель, я так не думаю…
Но в моих венах все еще много алкоголя, и я не сдаюсь.
– Вставай, Лоло, пора повеселиться.
Аполлон смеется, и его смех так напоминает смех его брата, с той разницей, что смех Ареса звучит не невинно, а сексуально.
– Лоло?
– Да, теперь тебя зовут Лоло, забудь об Аполлоне, добром и скучном мальчике. Ты Лоло, мальчик, который пришел повеселиться сегодня вечером.
Аполлон встает и с беспокойством следует за мной.
– Куда мы идем?
Я не отвечаю и веду его вниз по лестнице. Удивительно, что я не падаю со ступенек на таких каблуках. Иду к барной стойке, заказываю четыре шота водки и лимонад, бармен расставляет напитки перед нами.
– Ты готов?
Аполлон широко улыбается.
– Готов.
Прежде чем я успеваю что-то сказать, Аполлон выпивает шоты один за другим. Закончив, он смотрит на меня, и я с ужасом замечаю, как он пытается удержаться за барную стойку, пока его организм пытается переварить такое количество алкоголя.
– О, черт, как-то мне нехорошо.
– Ты сошел с ума! Шоты были для меня! Лимонад для тебя!
Аполлон прикладывает руку к губам.
– Ой! – Он берет меня за руку и ведет на танцпол.
– Аполлон, подожди!
И начиная с этого момента все идет наперекосяк. Изначально я задумала выпить с Аполлоном – он бы пил лимонад, – пригласить его на танец, познакомить с девушкой, чтобы на его милом лице засияла улыбка.
Мягко сказать, все пошло не по плану.
Все, что начинается с большого количество алкоголя, всегда плохо заканчивается.
Вот как Дани, Аполлон и я оказались в такси по дороге ко мне домой, потому что Аполлон настолько пьян, что мы не можем бросить его в клубе или отвезти домой, где его родители, вероятно, всыпят ему по первое число.
Позвольте мне сказать вам кое-что: трудно иметь дело с пьяным, но гораздо трудней его куда-то нести. Думаю, что у нас с Дани по две грыжи вылезло, пока мы поднимали Аполлона по лестнице в мою комнату. Почему мы не оставили его внизу? Всего лишь потому, что там комната моей матери, и я ни в коем случае не оставлю Аполлона там отходить. Если его вырвет, мои дни будут сочтены.
Мы бросаем Аполлона на мою кровать, и он падает, как тряпичная кукла.
– Уверена, что все нормально?
– Да, мама дежурит в больнице и вернется только завтра, – отвечаю я. – Ты очень мне помогла, не хочу, чтобы у тебя были проблемы с родителями, иди.
– Если что, звони, ладно?
– Не переживай, иди, такси ждет.
Дани обнимает меня.
– Как только он очнется, отправь его домой.
– Так и сделаю.
